www.erudition.ru / Р�стория / Поиск

Бородинское сражение

Прошло  уже  два  месяца  войны.  Огромная  территория  оказалась  захваченной  врагом.  В  стране  создалось  крайне  напряженное  положение.  Военные  неудачи,  недовольство  нерешительностью  Барклая-де-Толли  крайне  осложнили  взаимоотношения  внутри  генералитета.  Отношения  меж­ду  командующими  армиями  Барклаем-де-Толли  и  Багра­тионом  в  силу  существовавших  между  ними  разногласий  во  взглядах  на  способ  ведения  войны  еще  более  обостри­лись.  В  одном  из  своих  писем  к  Ростопчину  Багратион  с  горечью  писал:  « Я  болен  от  непостижимых  отступле­ний... » ¹.  « Куда  вы  бежите?  Ей-богу,  неприятель  места  не  найдет,  куда  ретироваться.  Они  боятся  вас,  войско  роп­щет,  все  недовольны...  Зачем  побежали?  Надобно  насту­пать...  А  я  бы  тогда  помог.  Уже  истинно  еле  дышу  от  до­сады,  огорчения  и  смущения.  Я,  ежели  выберусь  отсюда,  тогда  ни  за  что  не  останусь  командовать  армией  и  слу­жить.  Стыдно  носить  мундир.  Ей-богу,  болен.  А  если  наступать  будете  с  первой  армией,  тогда  я  здоров... » (3  июля).  « Ретироваться  трудно  и  пагубно.  Лишается  че­ловек  духу,  субординации  и  все  в  расстройку.  Ежели  вперед  не  пойдете,  я  не  понимаю  ваших  мудрых  манев­ров.  Мой  маневр  —  искать  и  бить » (7  июля)  ².

Обращаясь  к  царю,  Багратион  рекомендовал  устано­вить  в  армии  твердое  единоначалие.  Он  писал:  « Порядок  и  связь,  приличные  благоустроенному  войску,  требуют  всегда  единоначалие,  а  и  более  в  настоящем  времени,  когда  дело  идет  о  спасении  отечества,  я  ни  в  какую  меру  не  отклонюсь  от  точного  повиновения  тому,  кому  благоугодно  подчинить  меня » ³.  Но  когда  все  советы  Багра­тиона  оказались  безрезультатными  он  вынужден  был  заявить:  « Я  никак  вместе  с  министром  не  могу.  Ради  бога,  пошлите  меня  куда  угодно,  хотя  полком  командо­вать  в  Молдавию  или  на  Кавказ,  а  здесь  быть  не  могу;  и  вся  главная  квартира  немцами  наполнена  так,  что  рус­скому  жить  невозможно  и  толку  никакого  нет » ⁴.

До  предела  натянутые  отношения  между  командую­щими  не  могли  долго  оставаться  незамеченными.  Генера­лы,  а  вслед  за  ними  офицеры  и  солдаты  видели  и  сознавали,  что  действия  войск  не  связывались  каким-либо  за­ранее  продуманным  планом.  Армия  не  получала  вовремя  подкреплений,  формирование  резервов  проходило  крайне  медленно  и  в  незначительном  количестве,  в  тылу  не  были  подготовлены  серьезные  оборонительные  укрепления,  опираясь  на  которые  можно  было  бы  остановить  даль­нейшее  наступление  противника.

Недовольство  отступлением  росло  не  только  среди  войск.  Дворянство  и  купечество  были  также  серьезно  обеспокоены  создавшимся  положением.  Напряженная  военная  обстановка  повелительно  диктовала  необходи­мость  принятия  решительных  мер.  Александр  I  в  тот  критический  момент  растерялся,  не  знал,  что  делать,  хотя  было  совершенно  очевидно,  что,  прежде  всего,  нужен  полководец,  способный  возглавить  вооруженные  силы  России  и  смело  решать  важнейшие  стратегические  вопро­сы,  связанные  с  ведением  войны.

Такой  полководец  был.  Народ  и  армия  в  один  голос  называли  имя  М.  И.  Кутузова  —  выдающегося  и  опыт­нейшего  полководца,  талантливого  представителя  школы  А.  В.  Суворова.

Известие  о  вторжении  наполеоновских  войск  в  Рос­сию  застало  Кутузова  в  его  поместье  Горошки  Волын­ской  губернии.  И  хотя  был  в  отставке,  он  сбросил  с  плеч  штатский  сюртук,  надел  генеральский  мундир  и  выехал  в  Петербург,  несмотря  на  то,  что  его  туда  не  звали.  Но  Кутузов  как  подлинный  патриот  понимал,  что  сейчас  не  время  для  личных  обид.  Он  был  готов  отдать  все  свои  силы  и  многолетний  боевой  опыт  для  защиты  Отечества  от  порабощения.

В  тревожные  дни  приехал  Кутузов  в  Петербург.  Один  за  другим  прибывали  курьеры  с  печальными  известиями  об  оставлении  нашими  войсками  Вильно,  Риги,  Минска,  о  подходе  наполеоновских  войск  к  Пскову,  Витебску,  Мо­гилеву.  Особенно  заволновались  петербургская  знать  и  государственные  сановники,  узнав  о  возможном  движе­нии  крупных  сил  наполеоновской  армии  через  Псков,  Нарву  на  Петербург.

12  июля  Кутузов  был  приглашен  на  срочно  созванное  секретное  заседание  Комитета  министров.  Председатель  комитета  Н.  И.  Салтыков  обратился  к  нему  с  просьбой  взять  на  себя  командование  Нарвским  корпусом  и  при­нять  неотложные  меры  для  защиты  Петербурга.

Прибывший  в  Москву  Александр  I  выслушал  полную  тревоги  информацию  о  положении  в  Петербурге  и  в  тот  же  день  обратился  к  Кутузову  с  рескриптом:  « Настоящие  обстоятельства  делают  нужным  составление  корпуса  для  защиты  Петербурга.  Я  вверяю  оный  вам » ⁵.

В  распоряжение  Кутузова  было  предоставлено  всего  пять  эскадронов  драгун,  девять  батальонов  пехоты  и  три  роты  артиллерии  общей  численностью  около  8  тыс.  чело­век  ⁶.  Разумеется,  это  были  ничтожные  силы  для  оборо­ны  Петербурга.  Для  организации  надежной  защиты  сто­лицы  было  решено  срочно  привлечь  ополчение.  17  июля  1812  г.  волею  дворянства  Кутузов  был  избран  начальни­ком  Петербургского  ополчения.  Он  принял  это  предложе­ние,  но,  зная  неприязнь  к  нему  царя,  писал  ему:  « При­нял  я  сие  предложение  и  вступил  в  действие  по  сей  ча­сти,  но  с  таким  условием,  что,  будучи  в  действительной  Вашего  императорского  величества  военной  службе,  еже­ли  я  вызван  буду  к  другой  комиссии  или  каким-либо  об­разом  сие  мое  упражнение  Вашему  императорскому  ве­личеству  будет  неугодно,  тогда  я  должность  сию  оставить  должен  буду  другому  по  избранию  дворянства » ⁷.

Почти  месяц  Кутузов  был  начальником  Петербургско­го  ополчения.  С  необычайной  энергией  он  создавал  крестьянские  дружины,  вооружал  и  обучал  их  военному  делу.  Современники  вспоминали,  что,  глядя  на  него,  ког­да  он  с  важностью  заседал  в  Казенной  палате  и  комите­тах  ополчения  и  входил  во  все  подробности  формирования  бородатых  воинов,  можно  было  подумать,  что  он  никогда  до  этого  не  стоял  на  высоких  ступенях  почестей  и  славы  ⁸.

Обстановка  же  на  театре  военных  действий  станови­лась  все  напряженнее.  Необходимо  было  назначить  еди­ного  главнокомандующего.  Царь  не  хотел  брать  на  себя  ответственность  в  решении  этого  вопроса  и  возложил  его  на  особый  комитет.

В  день  падения  Смоленска,  5  (17)  августа  1812  г.,  ве­чером  в  доме  председателя  Государственного  совета  генерал  фельдмаршала  графа  Н.  И.  Салтыкова  собрались  члены  чрезвычайного  комитета:  петербургский  главноко­мандующий  С.  К.  Вязмитинов,  тайные  советники  князь  П.  В.  Лопухин  и  граф  В.  П.  Кочубей,  министр  полиции  А.  Д.  Балашев.  После  тщательного  обсуждения  создав­шегося  положения  в  армии  члены  комитета  пришли  к  единодушному  выводу,  что  одной  из  причин  военных  не­удач  является  отсутствие  единого  главнокомандующего.  Армии,  действовавшие  на  значительном  пространстве,  оторванные  одна  от  другой,  не  согласовывали  свои  движения,  что  приводило  к  крайне  тяжелым  последствиям:  « Бывшая  доселе  недеятельность  в  военных  операциях  происходит  от  того,  что  не  было  над  всеми  действующи­ми  армиями  положительной  единоначальной  власти... » ⁹.

Единоначалие  в  военном  деле  —  непреложный  закон.  И  во  главе  армии  должен  быть  полководец  с  непререкаемым  авторитетом.

Встал  вопрос:  кого  избрать  главнокомандующим  всеми  русскими  армиями?  При  определении  кандидатуры  на  пост  главнокомандующего  комитет  должен  был  основы­ваться  « на  известных  опытах  в  военном  искусстве,  от­личных  талантах,  на  доверии  общем,  а  равно  и  на  самом  старшинстве » ¹⁰.  Для  собравшихся  было  очевидным,  что  этими  качествами  больше  всех  обладал  М.  И.  Кутузов.  Но  все  так  же  прекрасно  знали,  что  царь  ненавидел  его,  что  после  аустерлицкой  катастрофы  о  Кутузове  при  дво­ре  и  слышать  не  хотели.  Долго  искали,  перебирали  и  обсуждали  кандидатуры  на  пост  главнокомандующего.  Назывались  имена  Д.  С.  Дохтурова,  А.  П.  Тормасова,  Л.  Л.  Беннигсена,  П.  И.  Багратиона.  Но  ни  на  одном  из  них  члены  комитета  не  могли  остановиться.  И  когда  было  названо  имя  Кутузова,  все  облегченно  вздохнули  и  пришли  к  единодушному  убеждению:  предложить  Алек­сандру  I  назначить  на  пост  главнокомандующего  генера­ла  от  инфантерии  Кутузова.

Не  сразу  царь  согласился  с  предложением  комитета.  Три  дня  он  размышлял  и  только  8  августа  решился  под­писать  указ  сенату,  в  котором  говорилось:  « Нашему  ге­нералу  от  инфантерии  князю  Кутузову  всемилостивейше  повелеваем  быть  главнокомандующим  над  всеми  армиями  нашими » ¹¹.  В  тот  же  день  из  Петербурга  помчались  курьеры  к  Барклаю-де-Толли,  Багратиону,  Тормасову  и  Чичагову  с  рескриптами  Александра  о  назначении  Куту­зова.  Вечером  Кутузов  был  принят  царем  на  Каменном  острове.  Аудиенция  была  непродолжительной.  Распро­щавшись  с  Кутузовым,  Александр  I  сел  за  письменный  стол  и  уже  без  притворства  писал  сестре  Екатерине  Пав­ловне:  « Я  нашел,  что  настроение  здесь  хуже,  чем  в  Москве  и  провинция;  сильное  озлобление  против  военно­го  министра  (Барклая),  который,  нужно  сознаться,  сам  тому  способствует  своим  нерешительным  образом  дейст­вий  и  беспорядочностью,  с  которой  ведет  свое  дело.  Ссора  его  с  Багратионом  до  того  усилилась  и  разрослась,  что  я  был  вынужден,  изложив  все  обстоятельства  небольшо­му  нарочно  собранному  мной  для  этой  цели  комитету,  назначить  главнокомандующего  всеми  армиями;  взвесив  все  основательно,  остановились  на  Кутузове,  как  на  ста­рейшем...  Вообще  Кутузов  пользуется  большой  любовью  у  широких  кругов  населения  здесь  и  в  Москве » ¹².  Позже  в  письме  той  же  сестре  Александр  I  писал:  « В  Петербур­ге  я  увидел,  что  решительно  все  были  за  назначение  главнокомандующим  старика  Кутузова;  это  было  общее  желание.  Зная  этого  человека,  я  вначале  противился  его  назначению,  но  когда  Ростопчин  письмом  от  5  августа  сообщил  мне,  что  вся  Москва  желает,  чтобы  Кутузов  командовал  армией,  находя,  что  Барклай  и  Багратион  оба  неспособны  на  это,  к  тому  же  Барклай  делал  одну  глу­пость  за  другой  под  Смоленском,  мне  оставалось  только  уступить  единодушному  желанию,  и  я  назначил  Кутузо­ва.  В  тех  обстоятельствах,  в  которых  мы  находимся,  я  не  мог  поступить  иначе.  Я  должен  был  остановить  свой  вы­бор  на  том,  на  кого  указывал  общий  голос » ¹³.

Разумеется,  личность  полководца  нельзя  преумень­шать.  Однако  в  прошлом  в  военной  истории  широко  бы­товала  реакционная  теория  отрицания  роли  народных  масс  в  войне,  теория  беспредельного  господства  полко­водца  на  войне,  создавшая  культ  вокруг  отдельных  исто­рических  личностей.  Теория,  согласно  которой  полково­дец  -  все,  а  армия  —  ничто,  послушный  инструмент  в  руках  полководца,  являлась  господствующей  теорией  дворянской  и  буржуазной  военной  историографии.

Войны  ведутся  народами.  Выдающиеся  полководцы  могут  играть  и  действительно  играют  весьма  важную  роль  в  обеспечении  победы  в  войне  лишь  тогда,  когда  они  правильно  учитывают  объективные  условия  и,  при­меняя  высокие  образцы  военного  искусства,  умело  исполь­зуют  силы  и  средства  для  достижения  победы  в  воору­женной  борьбе.

Полководец  —  звание  высокое.  И  не  многих  этим  по­четным  званием  удостоила  военная  история.  На  ее  стра­ницах  наряду  с  другими  именами  начертано  имя  велико­го  русского  полководца  Михаила  Илларионовича  Куту­зова.

Жизнь  и  деятельность  Кутузова  протекала  во  второй  половине  XVIII  —  начале  XIX  в.  То  было  время  больших  перемен  в  сфере  общественно-политических  отношений,  период  длительных  и  кровопролитных  войн,  следовавших  почти  непрерывно  одна  за  другой.  Кутузов  активно  уча­ствовал  во  многих  из  них.  С  особой  силой  его  военный  гений  проявился  в  годы  борьбы  с  наполеоновской  агрессией.  В  грозную  пору  1812  года  он  возглавил  вооружен­ные  силы  России.  Под  водительством  Кутузова  русская  армия  не  только  положила  предел  захватническим  устремлениям  Наполеона,  остановив  вражеское  нашествие,  но  и  нанесла  сокрушительное  поражение  агрессору.  Это  предопределило  конец  военной  карьеры  Наполеона  и  кру­шение  его  империи.

И  Наполеон  и  Кутузов  —  великие  полководцы.  Но  их  положение  и  их  военные  принципы  были  различными.  Наполеон  —  всемогущий  император,  блестяще  владевший  стратегией  генерального  сражения,  завоевывал  одну  страну  за  другой,  покорял  и  порабощал  европейские  на­роды.  О  нем  как  государственном  и  военном  деятеле  на­писаны  тысячи  книг.  Вся  его  жизнь  до  мельчайших  под­робностей  изучена  и  описана.  О  Наполеоне  неоднократно  выходили  книги  и  в  нашей  стране.

Иное  положение  занимал  Кутузов:  профессиональ­ный  военный,  вся  жизнь  которого  прошла  в  непрерывных  походах  и  сражениях,  генерал,  пользовавшийся  огром­нейшим  авторитетом  в  народе  и  армии  и  в  то  же  время  нередко  попадавший  в  немилость  царского  правительст­ва.  Пожалуй,  самым  разительным  тому  примером  был  1812  год,  когда  царь  Александр  I,  всегда  ненавидевший  Кутузова,  перед  войной  уволил  его  из  армии,  и,  тем  не  менее,  по  требованию  народа  Кутузов  был  назначен  глав­нокомандующим  всеми  русскими  войсками.  Какой  нужно  было  иметь  непререкаемый  военный  авторитет  в  стране,  чтобы  быть  признанным  первым  ее  полководцем!  Каким  нужно  было  обладать  мужеством  и  талантом  военного  ру­ководителя,  чтобы,  приняв  армию  в  кризисный  момент  войны,  повернуть  ее  ход  в  свою  пользу,  одержать  верх  над  столь  знаменитым  полководцем,  каким  был  Наполеон  Бонапарт!

Наполеону  вскоре  стало  известно  об  изменениях  в  верховном  командовании  русской  армией.  Назначение  Кутузова  он  связывал  с  непременным  изменением  стра­тегии  и  тактики  русских  войск.

Наступал  момент  серьезных  и  решительных  боев.

В  1812  г.  Кутузову  шел  68-й  год.  В  тяжелый  период  войны  он  принял  командование  отступающей  армией.  Его  назначение  главнокомандующим  весьма  положитель­но  сказалось  на  дальнейшем  ходе  войны.  Это  была  не  простая  административная  мера.  Вступление  Кутузова  в  командование  армией  непосредственно  связано  с  приме­нением  совершенно  иной,  чем  до  него,  стратегической  ли­нии:  значительно  расширялось  участие  народных  масс  в  войне.

Назначение  Кутузова  разрядило  то  крайнее  напряже­ние  в  армии,  которое  возрастало  с  каждым  шагом  ее  от­ступления.  Кутузов  вселил  в  войска  веру  в  победу  и  под­нял  их  боевой  дух.  В  его  руках  сосредоточивалось  не  только  руководство  всеми  армиями,  но  и  решение  важ­ных  вопросов,  связанных  с  материально-техническим  обеспечением  войск  и  усилением  их  людскими  резервами.

Часть  историков  связывали  начало  деятельности  Ку­тузова  в  Отечественной  войне  1812  года  с  моментом  его  прибытия  в  действующую  армию  в  Царево-Займище.  Это,  конечно,  не  так.  В  первые  же  дни  пребывания  Кутузова  на  посту  главнокомандующего  еще  в  Петербурге  он  уже  был  занят  разрешением  важнейших  вопросов  ¹⁴.  После  назначения  главнокомандующим  Кутузов  пробыл  в  Пе­тербурге  всего  три  дня.  8  августа  был  подписан  указ  о  назначении  Кутузова,  а  утром  11  августа  он  выехал  к  армии.  События  развивались  быстро,  и,  естественно,  в  та­кой  напряженный  момент  он  не  смог  оставаться  долго  в  Петербурге.

Вступая  на  пост  главнокомандующего,  Кутузов  ника­кого  плана  ведения  войны  не  получил.  Ему  предоставля­лась  в  этом  отношении  большая  самостоятельность,  в  то  же  время  на  него  возлагалась  огромная  ответственность.  Кутузов  хорошо  понимал,  что  народ  и  армия  ждут  от  него  решительных  действий,  которые  остановили  бы  даль­нейшее  продвижение  противника  в  глубь  страны.

Но  ни  народ,  ни  армия  не  могли  знать,  что  достаточно  подготовленных  сил  ни  на  фронте,  ни  в  тылу  для  этого  не  было.  Трезво  оценивая  обстановку,  сложившуюся  не­посредственно  на  фронте,  Кутузов  пришел  к  выводу,  что  наличных  войск,  действовавших  против  превосходящих  сил  противника,  крайне  недостаточно.  Армии  нужны  серьезные  подкрепления.

Перед  отъездом  в  армию  10  августа  Кутузов  заехал  в  Военное  министерство  и,  не  застав  управляющего  А.  И.  Горчакова,  просил  через  чиновника  доставить  ему  необходимые  сведения,  о  существе  которых  последний  доложил  князю  Горчакову  запиской  следующего  содержа­ния:  « Князь  Кутузов  покорнейше  просит  Ваше  сиятель­ство  сделать  ему  одолжение  приказать  собрать  как  можно  скорее  следующие  сведения:

1-е  —  о  рекрутских  депо;  где  оные  и  в  каком  состоя­нии  и  вооружении  находятся?

2-е  —  о  войсках  регулярных,  внутри  империи  форми­рующихся.

3-е  —  не  имеете  ли  сведения  об  успехе  Московского,  Смоленского  и  прочих  ополчений » . 

Прочитав  записку,  Горчаков  наложил  резолюцию:  « Прикажи  собрать  все  эти  сведения  и  завтра  поутру  мне  представь  —  смотри  же,  быстро  и  ясно » ¹⁵.

На  следующий  день,  11  августа,  Кутузов  действитель­но  направил  официальный  запрос  в  Военное  министер­ство,  в  котором  писал:  « Милостивый  государь  мой,  князь  Алексей  Иванович!  Покорнейше  прошу  Ваше  сиятель­ство  доставить  ко  мне  следующие  сведения:

1-е  —  о  всех  рекрутских  депо,  ныне  в  наличности  на­ходящихся,  о  числе  и  о  вооружении  оных.

2-е  —  о  тех  регулярных  войсках,  которые  внутри  им­перии  формируются;  где  и  какой  успех  сего  формирова­ния  происходит.

С  истинным  почтением  и  преданностью  имею  честь  быть  Вашего  сиятельства  всепокорнейший  слуга  князь  Михаил  Г(оленищев)  Кутузов » ¹⁶.

Это  был  первый  документ,  исходивший  от  нового  глав­нокомандующего.  Чрезвычайно  важно  отметить,  что  боль­шой  полководческий  опыт  Кутузова  дал  ему  возможность  правильно  определить  ту  главную  силу,  которая  была  способна  изменить  ход  военных  действий.  Резервы  —  вот  что  интересовало  Кутузова  прежде  всего.  Это  был  карди­нальный  вопрос,  от  решения  которого  зависел  исход  войны.

Как  видно  из  писем,  относящихся  к  первым  дням  деятельности  нового  главнокомандующего,  Военное  мини­стерство,  не  зная  истинного  положения  дел  с  формиро­ваниями,  указало  на  наличие  в  стране  довольно  крупных  резервов.  Были  названы  как  находившиеся  в  готовности  55  батальонов  пехоты,  26  эскадронов  кавалерии,  14  ар­тиллерийских  рот,  сосредоточенных  в  районе  Калуги  в  Особом  отряде  (корпусе)  генерала  М.  А.  Милорадовича.  Указывалось,  что  2  дивизии,  сформированные  на  Украине  князем  Я.  И.  Лобановым-Ростовским,  направляются  к  Туле,  идет  успешная  подготовка  шести  пехотных  полков  в  Петербурге,  Новгороде,  Твери,  Москве,  Туле  и  Калуге,  наконец,  возлагались  большие  надежды  на  Московское  ополчение.  В  общей  сложности  Военное  министерство  считало  вполне  возможным  выставить  дополнительно  100—120  тыс.  человек  ¹⁷.

Естественно,  что  создание  в  глубине  страны  сильных  резервов  и  появление  их  перед  лицом  врага  имело  огром­ное  значение.  Увеличив  армию  за  счет  резервов  и  ополче­ния,  Кутузов  рассчитывал  приостановить  дальнейшее  про­движение  Наполеона  в  глубь  страны,  не  допустить  про­тивника  к  Москве.  В  день  отъезда  из  Петербурга,  11  августа  1812  г.,  Кутузов  писал  Милорадовичу:  « Вам  известно,  что  1-я  и  2-я  наши  Западные  армии  находятся  у  Смоленска...  Нынешний  предмет  состоит  в  преграде  пути  неприятельскому  в  Москву,  к  чему,  вероятно,  и  все  меры  командующими  нашими  армиями  предприняты.  Но,  знав  Вас  с  войсками,  Вашему  высокопревосходитель­ству  вверенными,  в  расположении  от  Москвы  до  Калуги,  поставлено  в  виду  войскам  иметь  вторичную  стену  противу  сил  неприятельских  на  Москву  по  доро­ге  от  Дорогобужа  в  той  надежде,  что  Вы,  расположа  войска,  Вам  вверенные,  сообразно  сему  предмету,  проти­вопоставите  силам  неприятельским  их  мужество  и  вашу  твердость  с  тем,  что  найдет  враг  наш  другие  преграды  на  дороге  к  Москве,  когда  бы,  паче  чаяния,  силы  1-й  и  2-й  Западных  армий  недостаточны  были  ему  противо­стоять.  Расположение  Ваше  должно  быть  и  в  таком  смыс­ле,  чтобы  могли  сии  армии  при  надобности  удобно  опи­раться  на  Вас  и  Вами  пользоваться » ¹⁸.

В  тот  же  день  Кутузов  направил  письмо  графу  Ро­стопчину,  в  котором  писал:  « К  Вашему  сиятельству  об­ращаюсь  я  с  тем,  чтобы  по  требованию  генерала  Милорадовича  усилили  его  всеми  теми  войсками,  которые  уже  до  некоторой  зрелости  в  формировании  своем  достигли,  дабы  тем  главная  армия  нашла  себе  новый  источник  к  усилению » ¹⁹.

За  день  до  отъезда  Кутузова  в  армию  царскосельский  исправник  Маничаров  получил  от  петербургского  губер­натора  М.  М.  Бакунина  извещение,  что  главнокомандую­щий  армией  генерал  от  инфантерии  князь  М.  И.  Голенищев-Кутузов  завтра  поутру  рано  отправляется  из  Петер­бурга  по  Московскому  тракту  и  ему  необходимо  выделять  на  станциях  по  50  лошадей.

Провожаемый  многочисленными  жителями,  Кутузов  11  августа  покинул  Петербург.  Его  путь  к  армии  прохо­дил  по  Московскому  тракту  через  Ижору,  Новгород,  Яжелбицы,  Торжок,  Ржев,  Гжатск.  Почти  на  каждой  поч­товой  станции  Кутузов  направлял  курьеров  с  письмами  к  Милорадовичу,  Ростопчину,  Чичагову,  Барклаю-де-Толли,  в  Военное  министерство.  Общий  тон  этих  писем  —  всемерное  усиление  действующей  армии.

Каковы  же  были  в  действительности  возможности  страны  для  пополнения  действующей  армии  свежими  войсками?  Как  на  самом  деле  обстояло  дело  с  резервами?  Царь  и  Военное  министерство  слишком  поздно  спохвати­лись  исправлять  допущенные  ошибки.  Дело  в  том,  что  до  вторжения  Наполеона  в  Россию  успешных  практиче­ских  мер  для  создания  крупных  резервных  формирований  предпринято  не  было.  Запасные  батальоны  и  рекрутские  депо,  разбросанные  по  всей  России,  находились  в  крайне  запущенном  состоянии  и  не  были  в  какой-либо  степени  источником  пополнения  действующей  армии.  Сказалась  переоценка  своих  сил  и  недооценка,  или,  справедливее  сказать,  незнание  сил  противника.  Значительное  числен­ное  превосходство  противника  было  установлено  русским  командованием  лишь  после  его  вторжения  в  Россию.

Первое  распоряжение  о  формировании  войск  в  тылу  относится  к  25  июня.  В  рескрипте  на  имя  малороссийско­го  генерал-губернатора  Я.  И.  Лобанова-Ростовского  царь  требовал  как  можно  скорее  собрать  несколько  казачьих  полков  и  направить  их  по  мере  готовности  в  Калугу  и  Тулу.  Вслед  за  этим  27  июня  Александр  I  отдал  распо­ряжение  управляющему  Военным  министерством  генерал-лейтенанту  А.  И.  Горчакову:  за  счет  запасных  рек­рутов,  находившихся  в  депо  2-й  линии  (Старая  Русса,  Торопец,  Вязьма,  Рославль,  Сумы),  сформировать  шесть  пехотных  полков,  расположив  их  в  Петербурге,  Новгоро­де,  Твери,  Москве,  Туле  и  Калуге  ²⁰.  Согласно  приложен­ному  к  письму  расписанию  о  своде  рекрутов,  каждый  пехотный  полк  получал  из  рекрутского  депо  1446  сол­дат  ²¹.

Большие  трудности  первого  этапа  войны  и  вполне  определившееся  численное  превосходство  противника  за­ставили  Александра  I  от  нерешительных  и  незначитель­ных  мер  по  формированию  и  сбору  пополнения  перейти  к  более  энергичным  действиям.  С  этой  целью  в  начале  июля  были  отданы  распоряжения  о  стягивании  в  Калугу  формировавшихся  до  этого  в  Стародубе,  Новгороде-Северском,  Конотопе,  Ромнах,  Сумах,  Изюме,  Глухове,  Рославле,  Торопце  всех  рекрутских  четвертых  батальонов,  кавалерийских  эскадронов  и  артиллерийских  рот.  Но  рас­четам  Военного  министерства  это  должно  было  составить  один  корпус  из  55  батальонов,  26  эскадронов  и  14  артил­лерийских  рот.  Общее  командование  войсками  царь  поручил  генералу  от  инфантерии  Милорадовичу,  освободив  его  от  должности  киевского  военного  губернатора.  Поручая  Милорадовичу  создать  полки,  бригады  и  дивизии  из  по­ступающих  в  Калугу  батальонов,  царь  указывал  ему:  « Сей  предмет  соделывается  тем  более  важным  в  настоя­щем  положении  дел,  что  войска  под  начальством  Вашим  должны  будут  служить  основанием  для  образования  об­щего  большого  воинского  ополчения » ²².

Если  учесть,  что  эти  крайне  запоздалые  мероприятия  царского  правительства  по  формированию  резервных  ча­стей  и  сосредоточению  их  на  наиболее  важных  стратеги­ческих  направлениях  повсеместно  встречали  довольно  сильные  препятствия  (замедленный  сбор  на  пункты  фор­мирования,  недостаток  обмундирования,  отсутствие  ору­жия,  затруднения  в  транспортировке  рекрутов),  то  станет  очевидным,  что  пополнение  в  ближайшее  время  дейст­вующей  армии  свежими  силами  представлялось  далеко  не  в  таком  радужном  свете,  как  это  казалось  в  Военном  министерстве.  Все  это  не  помешало  Военному  министер­ству  преувеличить  наличие  готовых  вооруженных  сил  в  стране.  Правда,  выводы  министерства  частично  строились  на  хвастливых  донесениях  графа  Ростопчина  в  Военное  министерство  и  министру  полиции  А.  Д.  Балашову  об  успешном  комплектовании  корпуса  генерала  Милорадовича  и  наборе  военной  силы.  Так,  в  донесении  Балашову  в  первых  числах  августа  1812  г.  Ростопчин  сообщал:  « Приезд  Милорадовича  и  уверение,  что  к  6  августа  от  Калуги  до  Можайска  будет  31  тыс.  славных  войск  и  30  тыс.  московской  силы,  придали  бодрости  малому  числу  бледных  и  трепещущих » ²³.

Версия  о  том,  что  генерал  Милорадович  создал  сильный  отряд,  идущий  навстречу  армии,  получила  настоль­ко  широкое  распространение,  что  иностранные  историки  сообщают  об  этом  как  о  бесспорной  истине.  Так,  полков­ник  Г.  Д.  Гутчинсон  в  своей  книге,  посвященной  Отече­ственной  войне  1812  года,  говоря  о  действиях  русской  армии  под  командованием  Барклая-де-Толли,  пишет:  « Когда  он  соединился  в  Гжатске  29  августа  с  подкреп­лением  в  60  тыс.  человек  под  начальством  генерала  Ми­лорадовича,  то  решил,  что  наступило  время  остановиться,  и  открыто  помериться  силами  с  его  великим  соперником.  Едва  он  принял  это  решение,  как  был  замещен  генералом  Кутузовым » ²⁴.

Все  это  вместе  взятое  —  информация  Военного  мини­стерства,  письма  Ростопчина  —  дало  основание  Кутузову  рассчитывать  на  значительное  увеличение  армии  за  счет  резервов  и  ополчения,  и  в  первую  очередь,  конечно,  на  использование  для  этой  цели  корпуса  Милорадовича  и  Московского  ополчения.  Усилив  армию  этими  войсками,  Кутузов  полагал  вполне  возможным  приостановить  даль­нейшее  продвижение  Наполеона  в  глубь  страны,  разгро­мить  французов  еще  до  подхода  их  к  Москве.  Он  часто  говорил:  « Настоящий  мой  предмет  есть  спасение  Москвы  самой » ²⁵.

Главнокомандующий  рассчитывал  не  только  на  усиле­ние  армий,  действовавших  на  московском  направлении.  Разумеется,  это  были  главные  силы,  ближайшие  задачи  которых  состояли  в  том,  чтобы  активной  обороной  при­остановить  дальнейшее  продвижение  противника,  не  до­пустить  его  подхода  к  Москве.  Полный  же  разгром  врага,  несомненно,  требовал  координации  действий  всех  армий  и  их  активного  участия  в  борьбе.  Полководец  пришел  к  выводу  о  необходимости  перенесения  основных  усилий  Дунайской  и  3-й  Западной  армий  также  против  главной  группировки  наполеоновских  войск,  приближавшейся  к  Москве.  Свое  решение  Кутузов  изложил  в  письмах  ко­мандующим  Дунайской  и  3-й  Западной  армиями  ²⁶.  На  остановке  в  Яжелбицах  14  августа  он  отправил  письмо  П.  В.  Чичагову,  в  котором  сообщал:  « Неприятель,  со­единивши  почти  все  свои  силы,  находится  уже  между  Смоленском  и  Москвой;  наши  две  армии,  1-я  и  2-я,  по  последним  известиям  около  Дорогобужа...  Из  сих  об­стоятельств  вы  легко  усмотреть  изволите,  что  невозмож­но  ныне  думать  об  отдаленных  каких-либо  диверсиях,  но  все  то,  что  мы  имеем  1-й  и  2-й  армии,  должно  бы  действовать  на  правый  фланг  неприятеля,  дабы  тем  един­ственно  остановить  его  стремление.  Чем  далее  будут  пере­меняться  обстоятельства  в  таком  роде,  как  они  поныне,  тем  сближение  Дунайской  армии  с  главными  силами  де­лается  нужнее»²⁷.  Командующему  3-й  Западной  армией  Тормасову  Кутузов  в  тот  же  день,  14  августа,  писал:  « Теперь  не  время  думать  об  отдаленных  экспеди­циях,  но  все  внимание  остановить  быстрому  ходу  неприя­тельскому,  а  потому  и  армия,  вам  вверенная,  обязана  действовать  на  правый  фланг  стремящегося  неприя­теля » ²⁸.

Таким  образом,  основная  стратегическая  идея  Кутузо­ва  состояла  в  объединении  усилий  всех  армий  на  наибо­лее  важном  операционном  направлении,  где  решалась  судьба  войны.

Из  приведенных  выше  документов  видно,  что  Кутузов  стремился  к  тому,  чтобы,  усилив  1-ю  и  2-ю  Западные  ар­мии  за  счет  обещанных  Военным  министерством  крупных  резервных  формирований,  перейти  к  активной  обороне,  остановить  дальнейшее  продвижение  наполеоновской  ар­мии,  а  затем  совместно  с  войсками  Дунайской  и  3-й  За­падной  армий  (которые  должны  были  выйти  к  этому  вре­мени  на  правый  фланг  и  тыл  противника)  развернуть  активные  наступательные  действия  и  нанести  противни­ку  сокрушительное  поражение.  Реализация  этого  плана  могла  привести  к  резкому  изменению  всей  стратегической  обстановки.

Само  собой  разумеется,  что  созревшая  идея  борьбы  с  Наполеоном  основывалась  на  той  конкретной  военно-стратегической  обстановке,  какая  была  обрисована  пол­ководцу  в  документах,  полученных  в  Военном  министер­стве.  Вплоть  до  приезда  Кутузова  в  армию,  когда  он  еще  не  знал  действительной  обстановки  на  фронте  и  пока  для  него  было  скрыто  фактическое  положение  с  резервами,  эта  идея  перехода  к  активным  наступательным  действи­ям  против  Наполеона  находила  свое  выражение  и  в  сло­вах,  и  в  действиях  полководца.

Прибыв  17  августа  в  Гжатск,  Кутузов  встретил  здесь  штабных  офицеров,  высланных  Барклаем-де-Толли  для  обозрения  оборонительных  позиций  по  Московской  доро­ге.  « Не  нужно  нам  позади  армий  никаких  позиций;  мы  и  без  того  слишком  далеко  отступили » ²⁹,—  сказал  Куту­зов  и  отправил  офицеров  назад  в  армию.  Через  два  часа  Кутузов  уже  въехал  в  Царево-Займище,  где  находилась  вся  армия.  Обходя  почетный  караул  в  Царево-Займище,  Кутузов  сказал  довольно  громко:  « Ну,  как  можно  отсту­пать  с  такими  молодцами! » .

Однако  19  (30)  августа  неожиданно  для  всех  войска  получили  приказ  Кутузова  —  отступать.  Существуют  са­мые  различные  объяснения  и  толкования  принятия  тако­го  решения.  Некоторые  исследователи  склонны  считать,  что  отход  русской  армии  был  вызван  желанием  дать  бой  на  более  благоприятной  позиции.  Еще  будучи  в  Семлево,  14  августа  Барклай-де-Толли  такими  словами  заканчивал  донесение  царю:  « Итак,  вот  минута,  где  наше  наступле­ние  должно  начаться » ³⁰.  Та  же  мысль,  но  с  большей  определенностью  высказана  Барклаем-де-Толли  еще  рань­ше,  в  письме  к  Ростопчину,  в  котором  он  сообщал,  что  после  отступления  армий  из  Смоленска  положение  дел  непремен­но  требует,  чтобы  было  дано  генеральное  сражение  ³¹.

Свое  решение  дать  генеральное  сражение,  не  ожидая  подкреплений,  Барклай-де-Толли  стал  с  еще  большей  на­стойчивостью  проводить  по  прибытии  армии  в  Царево-Займище.  Он  стремился  во  что  бы  то  ни  стало  именно  здесь,  на  этой  позиции,  встретить  Наполеона.  Об  этом  весьма  убедительно  сообщает  в  своих  записках  офицер  квартирмейстерской  части  А.  А.  Щербинин:  « Приходим  в  лагерь  перед  Царевом-Займищем.  Речка  с  чрезвычайно  болотистыми  берегами  находится  непосредственно  позади  линий  наших.  Слишком  опасно  принять  сражение  в  та­кой  позиции.  Не  менее  того,  Барклай  на  то  решиться  хо­чет.  Толь  до  такой  степени  убежден  был  в  опасности  этого  лагеря,  что  бросается  перед  Барклаем  на  колени,  чтобы  отклонить  его  от  намерения  сражаться  здесь.  Барклай  не  внимает  убеждениям  своего  генерал  квартирмейстера » ³².

Что  же  заставило  Кутузова  принять  решение  об  от­ходе  армий  в  глубь  страны?  Кутузову  было  нелегко  ре­шиться  на  этот  шаг.  Его  адъютант,  князь  Голицын,  сви­детельствует,  что  всю  ночь  накануне  главнокомандующий  провел  в  расчетах,  обдумывая  создавшееся  положение.

До  Москвы  оставалось  около  150  километров.  Русская  армия,  прошедшая  за  два  месяца  отступления  более  800  километров,  нуждалась  в  отдыхе,  а  главное  —  в  под­креплении  свежими  силами,  так  как  за  русской  армией  неотступно  шла  численно  превосходившая  ее  француз­ская  армия,  готовая  в  любой  момент  обрушиться  на  сво­его  противника.

Самым  большим  ударом  для  Кутузова  в  тот  момент  явилось  то,  что  резервов,  о  наличии  и  готовности  кото­рых  его  уверяли  в  Военном  министерстве,  и  на  силу  ко­торых  он  возлагал  большие  надежды,  в  действительности  не  оказалось.  Остановить  и  разбить  противника  было  не­чем.  Наличных  сил  было  явно  недостаточно.  Вместо  ожи­давшегося  прибытия  в  армию  60-тысячного  корпуса  Милорадовича  последний  привел  в  Гжатск  только  15—16  тыс.  наспех  собранных  необученных      солдат ³³.

Ростопчин,  хвастливо  доносивший  об  успешном  фор­мировании  ополчения,  или  так  называемой  « Московской  военной  силы » ,  уверял  Военное  министерство,  что  состав  ее  в  ближайшее  время  будет  доведен  до  75  тыс.  человек.  В  действительности  из  числившихся  по  списку  к  концу  августа  25822  человек  ³⁴  Ростопчин  после  настоятельных  просьб  Кутузова  был  в  состоянии  направить  в  действую­щую  армию  только  15  тыс.  недостаточно  обученных  опол­ченцев.  Это  было  все,  что  можно  было  получить  для  укомплектования  и  увеличения  численного  состава  ар­мии.  Совершенно  очевидно,  что  такие  силы  не  могли  по­влиять  на  исход  борьбы.

Таким  образом,  та  « вторая  стена » ,  на  которую  Куту­зов  надеялся  опереться  в  боях  с  Наполеоном,  рухнула  в  самый  ответственный  момент  Отечественной  войны  1812  года.  Позади—от  Гжатска  до  самой  Москвы—  не  было  более  никаких  регулярных  войск.  Только  на  Ук­раине  очень  медленно  формировал  казачьи  полки  Я.  И.  Лобанов-Ростовский,  да  шесть  полков  готовилось  в  районе  Новгорода  и  Твери.

Кутузов  в  первом  же  донесении  царю,  объясняя  при­чины  отступления  армии,  писал  19  августа  1812  г.:  « Я  нашел,  что  многие  полки  от  частых  сражений  весьма  истощились » ,  и  поэтому  просил  царя  в  связи  с  тем,  что  войска,  приведенные  Милорадовичем,  крайне  незначи­тельны  и  ненадежны,  усилить  армию  « через  приобщение  некоторых  полков,  формируемых  князем  Лобановым-Ростовским » .  В  заключении  донесения  Кутузов  писал:  « Усилясь  таким  образом...  в  состоянии  буду  для  спасе­ния  Москвы  отдаться  на  произвол  сражения,  которое,  однако  же,  предпринято  будет  со  всеми  осторожностями,  каких  важность  обстоятельств  требовать  может » ³⁵.

Александр  I  совершенно  недвусмысленно  дал  понять  Кутузову,  чтобы  он  на  эти  резервы  не  рассчитывал.  Вот  его  ответ:  « Касательно  уже  упоминаемого  Вами  распоря­жения  о  присоединении  от  князя  Лобанова-Ростовского  новоформируемых  полков  я  нахожу  оное  к  исполнению  невозможным  по  неготовности  еще  сих  полков.  Посему  и  нахожу  необходимым,  дабы  Вы  формируемых  полков  под  ведением  генерала  князя  Лобанова  и  генерал-лейтенанта  Клейнмихеля  в  армию  не  требовали » ³⁶.

Таким  образом,  тяжелая  стратегическая  обстановка,  и  прежде  всего  недостаток  сил  и  отсутствие  резервов,  за­ставили  главнокомандующего  принять  решение  отвести  армии  в  глубь  страны  с  тем,  чтобы  еще  более  оторвать  армию  Наполеона  от  баз  и  резервов  и,  усилив  свою  ар­мию,  нанести  ему  сокрушительное  поражение  в  изматы­вающем  большом  сражении.

Главное  и  принципиально  новое  состояло  в  том,  что  Кутузов  решил  применить  качественно  отличную  форму  борьбы.  Если  Наполеон  стремился  добиться  победы  одним  ударом  в  генеральном  сражении,  сосредоточивая  для  это­го  все  силы,  то  Кутузов  противопоставил  Наполеону  другую  стратегию,  сочетавшую  в  себе  целую  систему  отдельных  сражений,  растянутых  в  глубину,  маневров,  активную  оборону  с  последующим  переходом  в  контрна­ступление.

Продолжая  отводить  армию  в  глубь  страны,  Кутузов  уже  тем  самым  как  бы  подготавливал  необходимые  усло­вия  для  последующего  перехода  к  активным  наступатель­ным  действиям.  В  этом  отношении  грандиозное  сражение  у  Бородина  сыграло  огромную  роль.  Оно  было  обусловле­но  прежде  всего  стратегической  целесообразностью,  на­правленной  на  срыв  наполеоновского  плана  достижения  победы  в  одном  генеральном  сражении.

Но  главное  —  позади  была  Москва.  Без  сражения  дальше  отступать  было  нельзя.

Историческому  дню  26  августа  (7  сентября)  1812  г.  посвящена  обширная  литература.  О  Бородине  писали  ис­торики  и  писатели,  стратеги  и  тактики.  Кстати,  во  Фран­ции  Бородинское  сражение  именуется  как  « битва  под  Москвой » ¹.  Но  в  российской  военной  истории,  пожалуй,  нет  другого  события,  которое  с  такой  силой  привлекало  бы  к  себе  внимание  людей  многих  поколений,  заставляло  бы  восторгаться  и  преклоняться  перед  мужеством  и  ге­роизмом  русских  людей,  защищавших  свою  Родину.

Ознакомление  с  дореволюционной  литературой  о  Бо­родинском  сражении  показывает,  что  авторы,  как  прави­ло,  лишь  описывали  ход  сражения.  Что  же  касается  ана­лиза  и  общей  оценки  роли  и  места  Бородинского  сраже­ния  в  войне,  то  это  не  нашло  достаточно  полного  осве­щения.

В  течение  долгого  времени  в  литературе  существова­ло  мнение  о  якобы  стихийном  возникновении  Бородин­ского  сражения.  Иностранные  историки  (Вандаль,  Сорель,  Мадлен  и  др.)  ²  настойчиво  утверждали,  что  Напо­леон,  владея  стратегической  инициативой  и  стремясь  во  что  бы  то  ни  стало  разгромить  русскую  армию,  заставил  Кутузова  пойти  на  это  сражение.  Аргументы  их  в  основном  сводились  к  тому,  что  Наполеон,  развивая  наступление  на  Москву,  поставил  русскую  армию  в  безвыходное  положение,  что  наседавшая  наполеоновская  армия  так  прижала  русских,  что  им  просто  некуда  было  деваться.

Другая,  довольно  большая  группа  историков  утверж­дала,  что  причиной  сражения  у  Бородина  явилась  необходимость  удовлетворить  общественное  мнение  и  что  Кутузов  вопреки  военным  соображениям,  в  угоду  лишь  царю  и  дворянству  решился  пойти  на  это  кровопролитное  сражение.  Клаузевиц  писал:  « Кутузов,  наверное,  не  дал  бы  Бородинского  сражения,  в  котором,  по-видимому,  не  ожидал  одержать  победу,  если  бы  голоса  двора,  армии  и  всей  России  не  принудили  его  к  этому.  Надо  по­лагать,  что  он  смотрел  на  это  сражение  как  на  неизбежное  зло » ³.

Военный  историк  генерал  Н.  П.  Михневич  также  считал,  что  Кутузов  вопреки  военным  соображениям  (лишь  бы  приобрести  моральное  право  оставить  Москву  неприяте­лю)  решился  на  это  сражение.  « Бородинское  сражение...—  писал  Михневич,—  было,  как  известно,  очистительной  жертвой  за  оставление  Москвы.  Отдать  московские  свя­тыни  без  боя  было  дело  невозможное.  Кутузов  это  пони­мал  и,  несмотря  на  то,  что  он  был  сторонником  стратегии  изнурения  противника  посредством  постоянного  уклонения  от  боя  и  отступления  в  глубь  страны,  все-таки  решил  дать  оборонительное  сражение  на  позиции  у  села  Бо­родина... » ⁴.

При  внимательном  ознакомлении  с  обстановкой,  пред­шествовавшей  сражению,  с  распоряжениями  и  действиями  Кутузова,  выясняется  вся  несостоятельность  этих  пред­положений.  Если  обратиться  к  документам,  исходившим  от  Кутузова  за  несколько  дней  до  сражения,  то  все  они  подтверждают  два  основных  положения:  во-первых,  что  это  сражение  планировалось  Кутузовым  заранее  и  предпринято  по  его  собственной  инициативе,  во-вторых,  что  его  основная  цель  состояла  не  только  в  том,  чтобы  обескровить  противника,  вывести  из  строя  его  лучшие  силы  и  приостановить  дальнейшее  наступление,  но  и  не  допустить  Наполеона  к  Москве.

За  неделю  до  Бородинского  сражения  Кутузов,  изла­гая  командующему  3-й  Западной  армией  генералу  Тормасову  план  предстоящих  действий  русской  армии,  сообщал:  « Прибыв  к  армиям,  нашел  я  их  отступление  у  Гжатска.  Настоящий  предмет  движения  оных  состоит  в  том,  чтобы  силами,  еще  в  ресурсе  сзади  находящимися,  усилить  их  в  такой  степени,  что  желательно  бы  было,  чтобы  неприятельские  немногим  чем  нас  превосходили...  Таким  образом,  ожидать  буду  я  неприятеля  на  генераль­ное  сражение  у  Можайска » ⁵.  Об  этом  же  он  писал  и  ко­мандующему  Дунайской  армией  адмиралу  Чичагову:  « Я,  прибыв  к  армии,  нашел  неприятеля  в  сердце  древ­ней  России,  так  сказать,  над  Москвою,  и  настоящий  мой  предмет  есть  спасение  Москвы  самой » ⁶.  О  своем  реше­нии  дать  сражение  наполеоновской  армии  Кутузов  сооб­щает  в  письмах  в  Военное  министерство,  царю,  Ростоп­чину  и  Милорадовичу.  В  общем  « как  бы  то  ни  было,—  доносил  Кутузов  Александру  I,—  Москву  защищать  должно » ⁷.

Готовясь  к  Бородинскому  сражению,  русское  командо­вание  развернуло  активную  деятельность.  Оно  стремилось  обеспечить  своим  войскам  наиболее  выгодные  условия  борьбы  и  с  этой  целью  подтягивало  наличные  резервы;

для  содействия  регулярным  войскам  привлекалось  народ­ное  ополчение.  Генералу  Д.И.Лобанову-Ростовскому,  готовившему  резервные  полки,  Кутузов  приказывал  из  Костромы,  Владимира,  Рязани,  Тамбова,  Ярославля  и  Во­ронежа,  из  каждого  места  по  два  полка  направить  к  Москве  ⁸.  За  три  дня  до  сражения  Кутузов  в  письме  Н.  И.  Салтыкову  просил  его:  « Ради  бога,  м[илостивый]  г[осударь]  граф  Николай  Иванович,  постарайтесь,  чтобы  рекрутские  депо  второй  линии  приблизились  к  Москве,  дабы  армию  содержать  в  некотором  комплекте.  Если  пол­ки  мои  в  комплекте,  то,  ей-богу,  никого  не  боюсь! » ⁹.

Одновременно  с  усилением  армии  за  счет  резервов,  находившихся  в  тылу,  были  отданы  распоряжения  командующим  3-й  Западной  и  Дунайской  армиями  о  повороте  их  основных  сил  на  главное  направ­ление,  о  необходимости  действовать  на  правый  фланг  неприятеля  и  выйти  в  его  тылы.  Действия  русского  ко­мандования  были  направлены  к  тому,  чтобы  разгромить  в  генеральном  сражении  основные  силы  противника  и  затем  поставить  их  под,  двойной  удар:  с  одной  стороны,  наступавших  войск  1-й  и  2-й  Западных  армии,  с  дру­гой  —  войск  Дунайской  и  3-й  Западной  армий,  которые  должны  были  выйти  на  пути  отступления  противника  и  тем  самым  закрыть  ему  все  дороги  и  поставить  его  в  безвыходное  положение.  К  сожалению,  требования  главно­командующего  о  присоединении  Дунайской  и  3-й  Запад­ной  армий  остались  невыполненными,  хотя  заключенный  с  Турцией  Бухарестский  мир  давал  возмож­ность  перебросить  Дунайскую  армию  для  обороны  запад­ных  границ.

Таким  образом,  Бородинское  сражение  проходило  в  весьма  неблагоприятной  обстановке:  во-первых,  обе­щанное  правительством  значительное  усиление  армии  срывалось;  во-вторых,  распоряжения  главнокоман­дующего  о  координации  действий  всех  армий  не  выполня­лись.  Все  это,  разумеется,  сказалось  как  на  исходе  Боро­динского  сражения,  так  и  на  дальнейших  событиях  войны.

Ошибочно  представляя  себе  замысел  сражения,  запад­ные  военные  историки  несправедливо  обвиняют  Кутузова  также  в  том,  что  он  не  сумел  выбрать  для  сражения  подходящей  местности.  Эту  же  версию  повторяют  и  не­которые  русские  историки,  считая,  что  Кутузов  совсем  не  выбирал  позиции,  а,  прижатый  Наполеоном,  остановил­ся  на  неправильно  выбранной  и  оцененной  местности  ¹⁰.  Военный  историк  А.  К.  Байов  утверждал,  что  Кутузов  не  придавал  значения  выбору  позиции  для  Бородинского  сражения:  « Расположение  войск  на  позиции  не  вполне  соответствовало  ни  значению,  ни  свойствам  ее  различных  участников » ¹¹.

Такие  выводы  ошибочны  и  с  исторической,  и  с  воен­ной  точек  зрения.  Выбор  местности  для  боя  или  сраже­ния,  разумеется,  не  второстепенный  фактор.  Местность  всегда,  а  в  те  времена  особенно  имела  чрезвычайно  важное  значение.  Она  оказывала  влияние  на  выбор  направления  главного  удара,  от  нее  зависели  расположение  и  группировка  войск  и  их  использование  в  сражении.

Готовясь  к  сражению  с  численно  превосходившим  про­тивником,  Кутузов,  естественно,  принял  все  меры  к  тому,  чтобы  найти  наиболее  удобную  позицию  на  пути  от  Царево-Займища  до  Можайска.  Для  этого  были  заранее  посланы  вперед  опытные  офицеры.  По  приезде  в  Горки  Кутузов  утром  22  августа  сразу  же  поехал  осматривать  позицию  и  лично  отдавал  распоряжения  по  ее  укреп­лению.

Избранная  позиция  защищала  основные  пути,  ведущие  к  Москве:  ее  фланги  не  могли  быть  обойдены,  так  как  они  прикрывались:  правый  фланг  —  рекой  Москвой,  а  левый  —  полосой  лесов.  Позиция  возвышалась  над  впереди  лежавшей  местностью  и  давала  хороший  обзор  и  возможность  обстрела  для  артиллерии.  Реки  и  овраги,  находившиеся  впереди  фронта,  мешали  французской  армии  свободно  маневрировать.  Равнинная  местность  допускала,  за  исключением  отдельных  участков,  ведение  пехотой  атак  в  батальонных  колоннах  и  использование  крупных  соединений  кавалерии.  Южная  часть  позиции  имела  лесистый,  закрытый  характер  и  стесняла  действия  войск,  особенно  конницы.

Позиция  была  хорошо  оборудована  в  инженерном  отношении.  В  центре,  на  высоте  Курганной,  русские  возвели  18-орудийную  батарею.  Ее  назвали  именем  генерала  Н.  Н.  Раевского,  войска  которого  оборонялись  на  этом  участке.  На  правом  фланге,  у  деревни  Маслово,  находилось  несколько  редутов  и  люнетов  (« Масловские  укрепления » ).  На  левом  фланге,  у  деревни  Семеновское,  построили  три  флеши.  Позднее  их  назвали  « Багратионовыми » —  в  честь  П.  И.  Багратиона.  К  западу  от  флешей,  у  деревни  Шевардино,  был  сооружен  редут,  игравший  роль  передового  опорного  пункта.  Тыл  позиции,  особенно  на  левом  фланге,  прикрывался  лесным  массивом,  что  обеспечивало  скрытное  расположение  войск  и  маневр  резер­вами.

Бородинская  позиция  резко  ограничивала  возможнос­ти  Наполеона  в  выборе  формы  маневра.  Наиболее  уяз­вимая  часть  боевого  порядка  —  фланги  —  была  в  резуль­тате  искусного  использования  местности  надежно  прикры­та.  Охват  флангов  был  затруднен.  Можно  было  произвести  глубокий  обход,  но  это  привело  бы  к  чрезмерной  растяж­ке  фронта  и  ослаблению  сил.

Наполеон  был  вынужден,  таким  образом,  принять  сражение  на  невыгодной  для  него  местности  и  применить  фронтальный  удар  на  узком  участке  фронта.  Совершен­но  очевидно,  что  не  Наполеон,  а  Кутузов  диктовал  условия  предстоящего  сражения.  Кутузов  с  полным  основа­нием  доносил  царю:  « Позиция,  в  которой  я  остановился,  при  деревне  Бородине,  в  12  верстах  вперед  Можайска,  одна  из  наилучших,  которую  только  на  плоских  местах  найти  можно.  Слабое  место  сей  позиции,  которое  нахо­дится  с  левого  фланга,  постараюсь  я  исправить  искус­ством.  Желательно,  чтобы  неприятель  атаковал  нас  в  сей  позиции;  тогда  имею  я  большую  надежду  к  победе»¹².

Готовясь  к  сражению,  командование  русской  армии  умело  расположило  войска  на  позиции,  создав  глубокий  боевой  порядок.  Основу  его  составляли  четыре  группи­ровки:  правое  крыло,  центр,  левое  крыло  и  резервы.  На  правом  крыле,  на  участке  от  села  Малое  до  деревни  Горки,  располагались  2-й  и  4-й  пехотные  корпуса,  а  за  ними  находился  2-й  кавалерийский  корпус.  Резерв  рус­ских  войск  правого  крыла  состоял  из  1-го  кавалерийского  корпуса  генерала  Ф.  П.  Уварова,  расположенного  справа  за  открытым  флангом  позиции.  Девять  казачьих  полков  М.  И.  Платова,  находясь  также  в  резерве,  стояли  на  опушке  Масловского  леса.  Таким  образом,  на  правом  крыле  были  сосредоточены  два  пехотных,  два  кавалерий­ских  корпуса  и  казачьи  полки  Платова,  всего  более  30  тыс.  человек.  Командование  этой  группой  войск  было  возложено  на  генерала  Милорадовича.  Войска  правого  крыла  должны  были  надежно  прикрывать  кратчайший  путь  на  Москву.  Кроме  того,  они  были  тем  резервом,  который  Кутузов  мог  использовать  для  маневра  с  целью  усиления  левого  фланга  и  центра,  а  также  для  нанесе­ния  сильных  контрударов  противнику.

В  центре  позиции  от  деревни  Горки  до  батареи  Раев­ского  находился  6-й  пехотный  корпус  Дохтурова,  а  поза­ди  него  —  3-й  кавалерийский  корпус.  Войска  центра  прикрывали  Новую  Смоленскую  дорогу  и  подступы  к  ба­тарее  Раевского  со  стороны  Бородина.

Обе  эти  группировки  состояли  из  войск  1-й  армии  и  подчинялись  Барклаю-де-Толли.

На  участке  между  батареей  Раевского  и  Шевардином  были  расположены  7-й  пехотный  корпус  Н.  Н.  Раевского,  8-й  пехотный  корпус  М.  М.  Бороздина  с  27-й  пехотной  дивизией  Д.  Н.  Неверовского  под  общим  командованием  Горчакова  2-го.  Позади  7-го  корпуса  стал  4-й  кавалерий­ский  корпус.  За  открытым  левым  флангом  был  поставлен  особый  резерв  в  составе:  2-й  кирасирской  дивизии,  сводно-гренадерской  дивизии  М.  С.  Воронцова  и  резервной  артиллерии  2-й  армии.  Для  наблюдения  за  левым  флан­гом  позиции  было  выделено  восемь  казачьих  полков  А.  А.  Карпова.  Войска  левого  фланга  общей  численностью  около  30  тыс.  человек,  включая  и  частный  резерв,  под­чинялись  командующему  2-й  армией  генералу  Багратиону.

Впереди  всего  расположения  русских  войск  были  раз­вернуты  цепи  егерей.  Центр  позиции  прикрывался  тремя  передовыми  отрядами,  которые  располагались  у  Бородина,  на  правом  берегу  реки  Колочи  и  против  батареи  Раев­ского.

Общий  резерв  обеих  армий  в  составе  3-го  и  5-го  пе­хотных  корпусов,  1-й  кирасирской  дивизии,  резервной  артиллерии  и  ополчения  был  расположен  за  центром  по­зиции  —  в  районе  Князькова,  близ  Новой  Смоленской  до­роги  ¹³.  Численность  резерва  доходила  до  40  тыс.  человек.

Резервам  придавалось  большое  значение.  Наличие  крупных  резервов,  в  том  числе  артиллерийского,  позволи­ло  придать  обороне  активный  характер  и  вести  длитель­ное  сражение,  истощая  атакующего  врага.  В  диспозиции  Кутузова  указывалось,  что  « резервы  должны  быть  сбере­гаемы  сколь  можно  долее,  ибо  тот  генерал,  который  со­хранит  еще  резерв,  не  побежден » ¹⁴.

Реализуя  указания  Кутузова  об  умелом  использовании  резервов,  Барклай-де-Толли  потребовал  от  подчиненных  командиров  « без  особой  надобности  не  вводить  в  дело  резервы  свои » ¹⁵.  « Резервы  иметь  сильные,—  указывал  Багратион,—  и  сколько  можно  ближе  к  укреплениям,  как  батарейным,  так  и  полевым » ¹⁶.  Конечно,  резервы,  рас­положенные  вблизи  от  укреплений,  несли  потери  от  ар­тиллерийского  огня  противника.  Однако  требование  Баг­ратиона  вызывалось  необходимостью:  штыковой  бой,  часто  применявшийся  в  то  время,  был  скоротечен,  поэтому  ре­зервы  обороняющегося  должны  были  находиться  близко,  чтобы  поспеть  к  атакованным  войскам  раньше,  чем  те  будут  сломлены.

Основная  группировка  армии  сосредоточивалась,  на  правом  фланге.  Около  70%  всех  сил  было  сконцентриро­вано  у  Новой  Смоленской  дороги.  В  результате  всесто­роннего  анализа  обстановки  Кутузов  пришел  к  правиль­ному  решению:  прочно  прикрывать  Новую  Смоленскую  дорогу,  как  основное  стратегическое  направление  на  Москву  (остальные  пункты  имели  только  тактическое  значение).

Мощная  правофланговая  группировка  русской  армии  создавала  постоянную  угрозу  флангу  и  тылу  противника,  его  артиллерийским  паркам  и  сковывала  действия  его  войск.  Кроме  того,  большая  часть  сил,  сосредоточенных  на  правом  крыле,  должна  была  играть  роль  главного  ре­зерва,  готового  не  допустить  обхода  противником  этого  участка  обороны  и  способного  поддержать  центр  и  левое  крыло.  Кутузов,  зная  стратегические  и  тактические  при­емы  Наполеона,  создал  такую  группировку  сил,  которая  не  позволила  Наполеону  применить  его  излюбленные  ме­тоды  ударов.

Усиленно  готовился  к  предстоящему  генеральному  сра­жению  и  Наполеон.  Во  время  двухдневного  пребывания  в  Гжатске  он  произвел  последние  приготовления.  Подтя­гивались  войска,  осматривалось  и  приводилось  в  порядок  оружие,  пополнялись  боевые  запасы.  Одновременно  при­нимались  меры  по  доукомплектованию  конницы,  артил­лерии  и  пехоты.  Дважды  —  24  и  22  августа  —  производи­лись  перекличка  всего  личного  состава  армии  и  точный  учет  наличия  пехоты,  конницы,  артиллерии,  боеприпасов,  перевязочных  средств  и  т.  д.  По  армии  был  отдан  при­каз.  В  нем  говорилось,  что  император  счел  нужным  снова  предоставить  отдых  армии,  с  тем,  чтобы  дать  время  от­ставшим  догнать  свои  части,  артиллеристам  пополнить  артиллерийский  боезапас,  а  всем  нижним  чинам  —  время  для  приведения  в  порядок  оружия.  « Его  величество  при­казывают,—  писал  начальник  Главного  штаба  армии  На­полеона  маршал  Бертье,—сегодня,  3  сентября  [22  авгус­та],  в  3  часа  пополудни  произвести  новую  перекличку  людей,  находящихся  в  строю  и  готовых  к  предстоящему  сражению.  Для  составления  списков  необходимо  выстро­ить  всех  в  колонну.  Списки  должны  быть  немедля  от­правлены  начальнику  штаба,  чтобы  он  получил  их  не  позднее  10  часов  вечера,  командиры  полков  должны  при­нять  все  необходимые  меры  к  тому,  чтобы  солдаты,  способные  участвовать  в  бою,  в  том  числе  и  ездовые,  в  день  баталии  находились  в  строю,  на  своем  месте.

Войска  предупреждены,  что  армия  выступает  завтра  рано  утром,  а  посему  все  отряды,  которые  были  посланы  за  продовольствием,  должны  возвратиться,  и  армия  должна  быть  готова  к  выполнению  приказов,  каковые  будут  отданы  в  течение  ночи » ¹⁷.

В  10  часов  вечера  22  августа  начальник  штаба  Бертье  представил  Наполеону  общие  данные  о  состоянии  армии:  103  тыс.  пехоты,  30  тыс.  кавалерии  и  587  орудий  ¹⁸.

В  отношении  численности  войск,  участвовавших  в  сражении,  в  военно-исторической  литературе  приводятся  различные  данные.  Назывались  цифры  160—180  тыс.  французской  и  100—140  тыс.  русской  армии.  Но  при  всем  расхождении  в  определении  численности  войск  все  ис­следователи  сходятся  на  одном:  силы  французов  превос­ходили  русскую  армию.  Более  близкими  к  истине  явля­ются  цифры:  120  тыс.  русской  армии  и  640  орудий;  130—  135  тыс.  французов  при  587  орудиях  ¹⁹.

Как  уже  говорилось,  численность  наполеоновской  армии  по  мере  углубления  на  территорию  России  сокраща­лась  не  только  за  счет  того,  что  французы  вынуждены  были  оставлять  большие  силы  для  охраны  растянувших­ся  коммуникаций,  но  и  от  потерь  в  боях  с  русской  ар­мией  и  от  все  усиливавшихся  активных  действий  парти­зан.  Перед  Бородинским  сражением  в  приказе  по  армии  23  августа  Наполеон  через  своего  начальника  штаба  по­требовал  от  командующих  корпусами  усилить  охрану  ко­манд,  направляемых  для  фуражировок,  отмечая,  что  « мы  ежедневно  теряем  много  людей  вследствие  отсутствия  по­рядка  в  способах  сбора  продовольствия...  Число  плен­ных,  захватываемых  неприятелем,  доходит  ежедневно  до  нескольких  сот » ²⁰.

Итак,  и  русские  и  французские  войска  завершали  по­следние  приготовления  к  решающему  бою.

Почти  двенадцатичасовое  Бородинское  сражение  раз­вернулось  в  110  километрах  от  Москвы.  Поле  за  Можай­ском,  на  котором  происходило  сражение,  по  фронту  зани­мает  8  километров.  Оно  ограничено  с  севера  и  северо-востока  Москвой-рекой,  с  юга  —  Старой  Смоленской  дорогой:  с  запада  —  условной  линией,  проходящей  через  деревни  Валуева,  Фомкино,  Ельня,  и  с  востока  —  дерев­нями  Маслово,  Татариново,  Псарево.

Завязкой  сражения  явился  бой  при  деревне  Шевардино,  где  имелись  важные  господствующие  высоты.  Здесь  на  кануне  был  воздвигнут  пятиугольный  редут,  который  вначале  служил  частью  позиции  русского  левого  фланга,  а  после  того,  как  левый  фланг  был  отодвинут  назад,  стал  отдельной  позицией.  Наполеон,  как  только  увидел  перед  собой  Шевардинский  редут,  приказал  взять  его  -  редут  мешал  французской  армии  развернуться.  Шевардино  обороняли  русские  войска  в  составе  8  тыс.  пехоты,  4  тыс.  конницы  при  36  орудиях.  Здесь,  у  недостроенного  редута,  и  разгорелись  около  полудня  24  августа  (5  сентября)  жаркие  и  упорные  схватки.  Подошедшие  сюда  корпуса  Даву,  Мюрата  и  Нея  и  польская  кавалерия  Понятовского  с  ходу  стремились  овладеть  Шевардинским  редутом.  Всего  на  редут  Наполеон  двинул  около  30  тыс.  пехоты,  10  тыс.  конницы  и  сосредоточил  огонь  186  орудий.

Редут  и  подступы  к  нему  защищали  легендарная  27-я  дивизия  Д.  П.  Неверовского,  ополченцы  и  несколько  кавалерийских  полков  под  общим  командованием  генерал-лейтенанта  Горчакова.  Племянник  А.  В.  Суворова,  отличившийся  в  Итальянском  и  Швейцарском  походах  своего  великого  дяди,  в  21  год  уже  генерал,  Андрей  Иванович  Горчаков  пережил  здесь  свой  « звездный  час » .  Пять  пехотных  и  две  кавалерийские  дивизии  против­ника  обрушились  на  защитников  редута.  Разгорелся  ожесточенный,  вначале  огневой,  а  затем  рукопашный  бой.  Русские  части,  оборонявшие  редут,  проявили  высокое  мужество  и  героизм.  Несмотря  на  трехкратное  численное  превосходство,  французам  удалось  лишь  после  упорного  четырехчасового  боя  ценой  больших  потерь  занять  Шевардино.  Но  удержать  редут  в  своих  руках  они  не  смог­ли.  Подошедшая  2-я  гренадерская  дивизия  во  главе  с  Багратионом  выбила  противника  из  редута.  Затем  ре­дут  трижды  переходил  из  рук  в  руки.  Уже  затемно  на  помощь  Понятовскому  пришли  кирасиры  Мюрата.  Когда  они  под  прикрытием  темноты  устремились  в  решительную  атаку,  и  уже  слышен  был  топот  тяжелых  кавалерийских  масс,  Горчаков,  у  которого  в  резерве  оставался  один  батальон,  а  кирасирская  дивизия  находилась  в  глубине  позиции,  пошел  на  хитрость.  Он  приказал  резервному  батальону  « ударить  поход  и  крачать  « ура » ,  не  трогаясь  с  места » ,  а  тем  временем  « чтобы  кирасиры  неслись  на  рысях » к  редуту  ²¹.  Французы,  услышав  внезапное  « ура » под  бой  барабанов,  приостановившись,  потеряли  темп,  а  русские  кирасиры  успели  на  всем  скаку  вступить  в  бой  и  отбить  атаку.  Только  к  полуночи  дивизия  Компана  из  корпуса  Даву  после  ужасной  резни  в  ночном  мраке  и  пороховом  дыму  ворвались  на  валы  редута.  « Мы  вошли  в  редут,  сам  не  знаю  как,  —  вспоминал  об  этой  атаке  герой  рассказа  П.  Мериме  « Взятие  редута » .  —  Там  мы  дрались  врукопашную  среди  такого  густого  дыма,  что  не  видели  пративника » ²².  Горчаков  оставил  редут  по  приказу  Кутузова,  когда  уже  оборонять  разрушенный,  отдаленный  от  основной  линии  обороны  редут  было  нецелесообразно,  и  отвел  войска  на  основную  позицию.  « Поздно  ночью,  —  пишет  академик  Е.  В.  Тарле,—  кончился  этот  бой,  настолько  неравный,  что  французы  понять  не  могли,  как  он  мог  так  долго  продолжаться » ²³ .

Бой  за  Шевардинский  редут  дал  возможность  русским  выиграть  время  для  завершения  оборонительных  работ  на  основной  позиции,  позволил  более  точно  определить  группировку  сил  противника,  направление  его  главного  удара.  В  результате  этого  боя  было  установлено,  что  основные  силы  противника  сосредоточиваются  в  районе  Шевардина  против  центра  и  левого  фланга  русской  армии.  В  этот  же  день  Кутузов  направил  на  левый  фланг  3-й  корпус  Тучкова,  скрытно  расположив  его  в  районе  Утицы,  почти  перпендикулярно  к  8-му  корпусу.  При  та­ком  расположении  простое  фронтальное  движение  выво­дило  его  во  фланг  противника.  Кутузов  говорил  о  зада­чах  этого  корпуса:  « Когда  неприятель  употребит  в  дело  последние  резервы  свои  на  левый  фланг  Багратиона,  то  я  пущу  ему  скрытое  войско  во  фланг  и  тыл » ²⁴.  К  со­жалению,  этот  замысел  был  сорван  генералом  Беннигсеном,  который  перед  самым  сражением  приказал  Тучкову  выдвинуться  и  стать  фронтом  к  противнику.  Кроме  3-го  пехотного  корпуса,  в  район  Утицы  были  переброшены  Московское  ополчение  и  часть  казаков.  Произведенная  перегруппировка  войск  значительно  усиливала  левый  фланг  русской  армии.  Эти  изменения,  скрытно  и  быстро  осуществленные  перед  самым  сражением,  были  полной  неожиданностью  для  Наполеона.

Бой  при  Шевардино  укрепил  в  русских  войсках  уве­ренность  в  победе.  Кутузов  в  приказе,  отданном  в  ночь  на  25  августа,  указывал:  « Горячее  дело,  происходившее  вчерашнего  числа  на  левом  фланге,  кончилось  ко  славе  российского  войска » ²⁵.

В  течение  25  августа  обе  армии  вели  подготовку  к  сражению.  На  рассвете  Наполеон  в  сопровождении  мар­шалов  проехал  вдоль  линии  русских  аванпостов.  В  тече­ние  дня  он  изучал  местность  и  расположение  русских  войск.  Его  выводы  сводились  к  следующему:  с  потерей  передового  укрепления  левый  фланг  русских  оказывался  сильно  ослабленным.  Правое  крыло  войск,  располагаясь  за  Колочей  позади  деревни  Бородино,  защищено  более  надежно.  Совершив  обходной  маневр,  можно  было  бы  вынудить  Кутузова  оставить  эту  позицию.

Вечером  Наполеон  разработал  план  сражения  и  отдал  приказы,  предусматривающие  начало  боевых  действий  ут­ром  26  августа  (7  сентября).  У  Наполеона  не  было  ре­шительного  превосходства  в  силах.  Лошади  в  кавалерии  и  артиллерии  были  утомлены.  И  он  не  хотел  играть  ва-банк,  ибо  знал,  что  в  случае  выхода  его  войск  в  тыл  противнику  русские  не  будут  деморализованы,  они  вновь  соберут  свои  силы. 

Но  стоит  ли  отодвигать  столь  необходимое  генераль­ное  сражение?  Тем  более  что  позицию  для  атаки  Напо­леон  считал  в  общем-то  удобной  и  выгодной.  Русские  не  были  в  состоянии  ее  укрепить  и  оборудовать  для  обо­роны,  их  силы  не  превышали  французской  армии,  что  же  касается  боевых  качеств,  то  Наполеон  не  сомневался  в  превосходстве  своей  армии,  он  верил  в  свою  звезду,  считал  гарантированной  победу,  но  боялся,  что  русские  вновь  увильнут  от  решающего  сражения.  Всю  ночь  он  почти  не  спал,  несколько  раз  спрашивал  адъютантов,  не  ушел  ли  Кутузов,  и  часто  сам  выходил  из  палатки  удостовериться,  что  огни  в  русском  лагере  горят  ²⁶.  Когда  на  совещании  Даву  предложил  осуществить  окружение,  выйти  к  8  часам  утра  со  свои­ми  пятью  дивизиями  через  леса  к  Утице,  ударить  во  фланг  русским  и  силами  40  тыс.  солдат  отбросить  против­ника  к  устью  Колочи,  Наполеон  счел  эту  мысль  « превосходной » ,  но,  подумав,  шутливо  упрекнул  Даву:  « Вы  всегда  хотите  все  окружать » ,  и  отклонил  его  предложение  именно  потому,  что  боялся  « спугнуть  Кутузова » ²⁷.  Он  отказался  от  маневра  на  окружение  и  принял  окончательное  решение  нанести  главный  удар  в  направлении  деревня  Семенов­ское  —  батарея  Раевского  с  тем,  чтобы,  прорвав  здесь  оборону,  лишить  русскую  армию  основных  опорных  пунктов  и  затем  уничтожить  ее.  В  целях  ослабления  центральной  группировки  русских  войск  и  отвлечения  резервов  с  этого  направления  он  предусмотрел  нанесение  вспомогательных  отвлекающих  ударов  по  флангам  рус­ской  армии.

Наполеон  развернул  на  направлении  главного  удара  основную  массу  войск,  выделив  сюда  корпуса  Мюрата,  Даву,  Нея,  Жюно,  сосредоточив  на  этом  направлении  свои  резервы.  Для  действий  на  флангах  были  выделены  не­значительные  силы:  для  удара  вдоль  Старой  Смоленской  дороги  на  Утицу  —  корпус  Понятовского,  для  удара  на  Бородино  —  часть  сил  корпуса  Богарне.

В  ночь  на  26  августа  (7  сентября)  Наполеон  отдал  приказ  по  армии:  « Воины!  Вот  сражение,  которого  вы  так  желали.  Победа  в  руках  ваших:  она  нужна  нам.  Она  доставит  нам  изобилие,  хорошие  зимние  квартиры  и  ско­рое  возвращение  в  отечество!  Действуйте  так,  как  дейст­вовали  вы  под  Аустерлицем,  при  Фридланде,  Витебске  и  под  Смоленском,  и  позднее  потомство  вспомнит  с  гор­достью  о  подвигах  ваших  в  этот  день  и  скажет  о  вас:  и  он  был  в  великой  битве  под  стенами  Москвы!

Наполеон » ²⁸

Очень  интересным  мне  показалось  следующее  описание  обстановки  перед  сражением,  которое  я  счел  нужным  привести  полностью,  с  сохранением  стиля:

« День,  предшествующий  этой  великой  битве,  был  исполнен  необычайного  спокойствия,  как  будто  все  заранее  условились  об  этом  между  собой.  К  чему  было  причинять  себе  бесполезные  муки?  К  тому  же  всем  нужно  было  подготовиться:  каждому  отряду  позаботиться  о  своем  оружии,  о  своих  боевых  силах,  о  своей  амуниции;  армии  предстояло  вернуть  порядок,  нарушавшейся  постоянным  передвижением.  Генералам  необходимо  осмотреть  диспозиции  на  случай  атаки,  защиты  и  наступления,  для  того,  чтобы  согласовать  действия  отдельных  частей  армии  и  заранее  предусмотреть  все  особенности  данной  местности,  так,  чтобы  по  возможности  избежать  непредвиденных  случайностей.

Прежде  чем  начать  ужасную  борьбу,  два  противника  внимательно  наблюдали  друг  друга,  как  будто  взглядом  хотели  измерить  свои  силы  и  в  тишине  готовились  к  страшному  столкновению.

Император,  не  сомневаясь  более  в  том,  что  предстоит  битва,  вернулся  в  свою  палатку  для  отдачи  приказаний.  Тут  ему  представилась  вся  серьезность  его  положения.  Он  видал  перед  тем  два  равных  войска,  приблизительно  по  ста  двадцати  тысяч  человек  и  шестисот  орудий  с  каждой  стороны;  русские  пользовались  преимуществом  местоположения,  их  объединяли  единство  языка  нации,  единство  военного  мундира,  они  сражались  во  имя  одной  идеи,  но  у  них  в  армии  было  много  вновь  набранных  рекрутов  и  ополченцев,  не  обученных  военному  строю;  у  французов  было  то  же  число  людей,  но  более  опытных  солдат;  императору  только  что  дали  отсчет  о  состоянии  его  войска,  и  так  как  в  данном  случае  вопрос  касался  не  народного  смотра  и  раздачи  наград,  а  предстоящей  битвы,  то  на  этот  раз  количество  сил  не  было  преувеличено  и  ясно  предстало  перед  его  глазами.  Правда,  его  армия  уменьшилась  в  числе,  но  солдаты  были  бодры  и  закалены,  подобно  тому,  как  человеческое  тело,  утратив  нежную  округлость  юности,  приобретает  в  позднейшее  время  формы,  более  определенныя  и  мужественныя.

Тем  не  менее,  в  течение  многих  дней  Наполеон  замечал,  что  солдаты  хранят  молчание,  то  молчание,  которое  предшествует  великому  ожиданию  или  великой  неожиданности;  молчание,  которое  наблюдается  в  природе  перед  большой  бурей  и  которое  охватывает  толпу  перед  большой  опасностью...

В  середине  этого  дня  Наполеон  заметил  в  неприятельском  лагере  необычайное  движение;  действительно,  вся  русская  армия  стояла  под  ружьем.  Кутузов,  окруженный  церковной  и  военной  пышностью,  движется  посреди  ея.  Этот  полководец  приказал  попам  и  архимандритам  надеть  богатыя  и  величественныя  облачения,  заимствованные  у  греков.  Духовенство  шло  впереди,  неся  священныя  изображения  и  во  главе  всего  святую  икону,  бывшую  заступницей  Смоленска,  которая,  по  их  словам,  чудесным  образом  спаслась  от  святотатственного  надругательства  французов.

Когда  русский  военачальник  увидел,  что  его  солдаты  достаточно  растроганы  этим  необычайным  зрелищем,  он  возвысил  голос  и  стал  говорить  им  о  небе,  единственном  убежище,  которое  остается  рабам.  Во  имя  религии  и  равенства  он  призывал  этих  закрепощенных  защищать  имущество  их  господ,  и,  указывая  им  на  эту  священную  икону,  укрывавшуюся  среди  их  рядов,  он  возбуждал  их  храбрость  и  вызывал  их  негодование.

Наполеон,  по  его  словам,  « всемирный  деспот,  тиран-возмутитель  всего  света,  червяк,  мятежник,  опрокидывающий  алтари,  обагряющий  их  кровью,  который  представляет  истинную  святыню  Господню  —  эту  святую  икону,  —  кощунству  людей  и  суровости  непогоди! »

Затем  он  указал  этим  русским  на  их  печальные  города,  он  напомнил  им  об  их  женах  и  детях,  прибавив  несколько  слов  об  императоре,  и  закончил  обращением  к  их  набожности  и  патриотизму,  составлявшим  прирожденныя  свойства  этого  слишком  грубого  народа,  которому  знакомы  были  лишь  одни  ощущения,  что  делало  его  тем  более  опасным  противником.  <...>.

Эта  торжественная  картина,  эта  речь,  увещевания,  обращенныя  офицерами  к  солдатам,  благословения  священников  довели  до  высшего  напряжения  их  отвагу.  Все  до  последнего  солдата  верили  в  то,  что  они  предназначены  самим  Богом  на  защиту  небес  и  их  родной  земли.

У  французов  не  было  ни  военного,  ни  религиозного  парада,  никакого  смотра,  они  не  прибегали  ни  к  каким  попыткам  возбуждения.  Даже  речь  императора  была  роздана  довольно  поздно  и  прочтена  солдатам  почти  перед  самым  сражением,  так  что  некоторые  двинулись  в  бой  прежде  чем  смогли  ее  выслушать.  Между  тем  русские,  казалось  бы,  уже  достаточно  воодушевленные,  призывали  на  свою  защиту  меч  Михаила  архангела,—  призывали  все  силы  небесныя,  тогда  как  французы  искали  подкрепление  в  самих  себе,  будучи  уверены,  что  истинныя  силы  и  воинство  небесное  скрываются  в  человеческом  сердце.<...>.

Наступила  ночь,  а  вместе  с  ней  и  опасение,  —  как  бы  русская  армия  не  удалилась,  воспользовавшись  темнотой.  Это  мучительное  беспокойство  прерывало  сон  Наполеона.  Он  беспрестанно  подзывал  своих  приближенных,  спрашивал,  который  час,  не  слышно  ли  какого-нибудь  шуму,  и  посылал  осведомиться,  на  месте  ли  неприятель.  Этот  вопрос  вызвал  в  нем  такия  сомнения,  что  он,  раздавая  свое  обращение  к  войску,  приказал  прочесть  его  лишь  на  следующее  утро,  и  то,  если  битва  состоится.

Успокоившись  на  несколько  минут,  он  чувствует,  что  его  охватывает  иная  тревога:  его  волнует  жалкое  состояние  его  солдат.  Смогут  ли  они,  слабые  и  изголодавшиеся,  вынести  это  продолжительное  и  ужасное  столкновение?  В  предстоящей  опасности  его  гвардия  кажется  ему  единственной  надежной  поддержкой,  которая  стоит  двух  армий...  Он  приказывает  раздать  этим  старым  солдатам  трехдневную  порцию  сухарей  и  риса,  взятую  из  запасных  фургонов.  И,  наконец,  опасаясь  неисполнения  своих  поручений,  он  встает,  и  сам  справляется  у  гренадеров  гвардии,  стоят  ли  при  входе  в  его  палатку,  о  том,  получили  ли  они  провиант.  Удовлетворившись  их  ответом,  он  возвращается  и  погружается  в  легкую  дремоту.

Но  скоро  опять  слышатся  его  призывы.  Его  адъютант,  входя,  видит  императора,  склонившего  на  руки  опущенную  голову,  и  как  бы  угадывает  в  его  речах  размышления  о  тщетности  славы...  потом,  как  бы  снова  вернувшись  к  более  утешительным  мыслям,  он  вспоминает  все,  что  ему  говорили  о  медлительности  и  нерадивости  Кутузова,  и  удивляется  тому,  что  этого  полководца  предпочли  Беннигсену.  А  дальше  его  мысли  снова  возвращаются  к  тому  критическому  положению,  в  которое  он  сам  себя  поставил,  и  он  говорит:  « Готовится  великий  день,  наступит  ужасная  битва » .  Он  спрашивает  Раппа,  верит  ли  он  в  победу.  « Без  сомнения  —  отвечал  тот,  —  но  в  победу  кровавую! » Наполеон  продолжает:  « Я  это  знаю,  но  у  меня  восемьдесят  тысяч  человек,  я  войду  в  Москву  с  шестьюдесятью  тысячами;  отставшие,  так  же  как  и  свободные  батальоны,  догонят  нас,  и  мы  будем  более  сильны,  нежели  теперь  перед  битвой » .

Казалось,  что  в  эти  расчеты  не  входила  ни  его  гвардия,  ни  кавалерия.  Тут,  снова  охваченный  своим  прежним  беспокойством  он  посылает  осведомиться  о  положении  русских.  Ему  отвечают,  что  их  огни  светятся  по-прежнему  и  что,  судя  по  числу  костров  и  по  множеству  теней,  которыя  их  окружают,  тут  не  только  арьергард,  но  и  вся  армия.  Присутствие  неприятеля  успокоило  императора,  и  он  захотел  немного  отдохнуть.

Но  поход,  который  он  совершил  вместе  с  армией,  утомление  ночи  и  предыдущих  дней,  многочисленныя  заботы  и  напряженное  ожидание  —  все  это  изнурило  его.  Утренний  холод  охватил  его,  его  мучили  лихорадочное  волнение,  сухой  кашель  и  сильная  жажда:  остальное  время  ночи  он  тщетно  пытался  эту  жгучую  жажду,  от  которой  изнемогал.  Это  новое  страдание  осложнилось  его  прежним  недугом,  еще  накануне  к  нему  вернулись  припадки  ужасной  болезни,  с  которыми  он  борется  с  давних  пор.

Наконец,  в  пять  часов  утра  от  Нея  прибыл  офицер,  сообщивший,  что  маршал  видит  перед  собой  русских  и  просит  разрешения  их  атаковать.  Это  известие,  казалось,  вернуло  императору  силы.  Он  поднимается,  зовет  своих  и  выходит  из  палатки,  восклицая:  « Наконец,  они  попались!  Вперед!  Идем  открывать  ворота  Москвы! »

Было  половина  шестого  утра,  когда  Наполеон  прибыл  к  редуту,  отбитому  у  русских  5  сентября.  Тут  он  стал  ожидать  первых  проблесков  рассвета  и  первых  ружейных  выстрелов  со  стороны  Понятовского.  Заблестела  заря.  Император,  указывая  на  нее  офицерам,  воскликнул:  « Вот  оно,  солнце  Аустерлица! » .  Но  оно  было  против  нас,  оно  всходило  со  стороны  русских,  открывало  нас  их  выстрелам,  ослепляя  нас  самих.  Тут  обнаружилось,  что  накануне  в  темноте  наши  батареи  были  расположены  на  таком  расстоянии  от  неприятеля,  что  пушечные  выстрелы  не  могли  достигнуть  до  него.  Нужно  было  отодвинуть  их  вперед.  Неприятель  допустил  нас  это  сделать;  он,  казалось,  колебался  первыми  нарушить  эту  ужасную  тишину.

Все  внимание  императора  сосредоточилось  на  правом  фланге,  как  вдруг,  около  семи  часов,  битва  разразилась  на  левом » .

Сегюр²⁹

На  рассвете  26  августа  свыше  100  орудий  противника  открыли  огонь  по  Багратионовым  флешам.  Русская  ар­тиллерия  ответила,  завязалась  перестрелка  передовых  частей.  Одновременно  войска  корпуса  Богарне  атаковали  егерский  полк,  оборонявший  Бородино.  Русские  егеря  упорно  защищали  занимаемые  ими  позиции  и  лишь  под  натиском  значительно  превосходивших  сил  противника  оставили  Бородино  и  отошли  за  реку  Колоча.  Попытка  противника  организовать  преследование  успеха  не  имела.  Переправившийся  через  Колочу,  французский  полк  был  контратакован  двумя  егерскими  полками.  Здесь  произош­ла  непродолжительная,  но  жаркая  схватка.  Французы  были  отброшены  за  Колочу.  Русские  сожгли  мост  и  не  пропустили  солдат  дивизии  Дельзона.  На  этом  действия  противника  на  правом  фланге  русских  были  прекращены.

Действия  войск  Богарне  носили  отвлекающий  харак­тер.  Наполеон  полагал  сковать  ими  силы  правого  крыла  русских  войск.  Но  эта  попытка  окончилась  неудачей.  Она  была  своевременно  разгадана  Кутузовым,  и  он  в  ходе  сражения  смело  перебросил  вначале  2-й  корпус  Багговута  к  Утице,  а  затем  и  4-й  корпус  Остермана-Толстого  к  ба­тарее  Раевского.

Главные  события  развернулись  на  левом  крыле  рус­ской  армии,  в  районе  Багратионовых  флешей.  Ожесточен­ные  бои  здесь  продолжались  более  шести  часов,  в  тече­ние  которых  противник  предпринял  восемь  атак.  Для  за­хвата  Багратионовых  флешей  Наполеон  направил  основные  силы  корпусов  Даву,  Мюрата,  Нея,  Жюно.  На  этом  участке  действовала  основная  масса  артиллерии.

Около  6  часов  утра  дивизии  Дессе  и  Компана  из  кор­пуса  Даву,  поддерживаемые  артиллерийским  огнем,  дви­нулись  в  наступление.  Французские  дивизии  вышли  из  Утицкого  леса,  построились  в  колонны  и  бросились  в  атаку  на  южную  флешь,  где  держала  оборону  сводно-гренадерская  дивизия  М.  С.  Воронцова.  Встреченная  кар­течью  русской  артиллерии,  а  затем  и  фланговым  ружей­ным  огнем  егерей  И.  Л.  Шаховского,  вражеская  пехота,  понеся  большие  потери,  отступила  обратно  в  лес.

Но  это  была,  видимо,  лишь  проба  сил.  Через  полчаса  французы  начали  вторую  атаку  с  еще  большей  силой.  На  этот  раз  им  удалось  овладеть  южной  флешью.  На  по­мощь  оборонявшимся  Багратион  двинул  несколько  ба­тальонов  27-й  пехотной  дивизии  Неверовского.  Против­ник,  выбитый  из  флеши,  стал  отходить.  Два  полка  4-го  кавалерийского  корпуса  бросились  преследовать  францу­зов  и  отбили  все  12  захваченных  ими  орудий.  Однако  увезти  их  не  удалось,  так  как  на  выручку  своей  пехоте  подоспели  две  французские  кавалерийские  бригады.

При  второй  попытке  овладеть  Багратионовыми  флеша­ми  французы  понесли  большие  потери.  Даву  получил  настолько  сильную  контузию,  что  Наполеона  ошибочно  известили  о  смерти  маршала,  были  ранены  генералы  Компан  и  Дессе.

Наполеон,  пристально  следивший  за  ходом  боя,  при­казал  Нею  выдвинуть  свой  корпус  в  боевую  линию  ле­вее  1-го  корпуса  Даву  и  принять  участие  в  атаке  на  фле­ши.  Для  содействия  пехоте  он  направил  почти  всю  резервную  кавалерию  Мюрата,  распределив  ее  следующим  образом:  1-й  кавалерийский  корпус  Нансути  —  за  корпу­сом  Даву,  4-й  кавалерийский  корпус  Латур-Мобура  —  за  корпусом  Нея  и  2-й  кавалерийский  корпус  Монбрена  —  позади  и  левее  Латур-Мобура  для  связи  между  войсками  Нея  и  Богарне.  С  целью  объединения  в  одних  руках  руководства  всей  кавалерией,  действовавшей  на  направле­нии  главного  удара,  Наполеон  подчинил  Мюрату  и  кава­лерийские  дивизии  корпусов  Даву  и  Нея.  Всего  для  третьей  атаки  флешей  Наполеон  собрал  весьма  внушительные  силы  —  около  38  тыс.  штыков  и  сабель  с  мощ­ной  артиллерией.

Багратион,  лично  руководивший  боем  у  флешей,  ви­дел  сосредоточение  против  них  значительных  сил  неприя­теля  и  принял  решение  усилить  левый  фланг  своей  ар­мии.  Он  подкрепил  гренадеров  Воронцова  27-й  дивизией  Неверовского,  ввел  в  дело  все  батареи  артиллерийского  резерва  армии  и  распорядился  подтянуть  к  деревне  Семе­новское  резерв  своей  армии  —  2-ю  гренадерскую  и  2-ю  кирасирскую  дивизии.  Командиру  7-го  корпуса  Раев­скому,  участок  которого  не  был  еще  атакован,  Багратион  приказал  выделить  к  флешам  восемь  батальонов.  В  ре­зультате  Багратион  к  7  часам  30  минутам  утра  собрал  в  районе  флешей  около  16  тыс.  штыков  и  сабель.  К  8  ча­сам  подошли  батальоны  корпуса  Раевского,  и  численность  защитников  флешей  возросла  до  20  тыс.

Считая  все  же  свои  силы  недостаточными,  Багратион  потребовал  от  командира  3-го  пехотного  корпуса  Тучко­ва,  хотя  последний  и  не  был  ему  подчинен,  направить  к  флешам  3-ю  пехотную  дивизию  Коновницына.  Тучков,  на  участке  которого  в  районе  Утицы  еще  было  тихо,  выполнил  это  приказание.  Однако  дивизия  Коновпицына  (4  тыс.  человек  и  36  орудий)  могла  подойти  к  флешам  не  ранее  10  часов  утра.

Внимательно  наблюдал  за  ходом  боя  и  Кутузов.  Он  вовремя  заметил  угрожавшую  2-й  армии  опасность  и  на­правил  в  распоряжение  Багратиона  часть  сил  общего  резерва,  а  именно  три  гвардейских  полка  (Измайловский,  Литовский  и  Финляндский),  бригаду  сводно-гренадерских  батальонов  с  артиллерией,  бригаду  1-й  кирасирской  ди­визии  и  100  орудий  из  артиллерийского  резерва.  Но  так  как  эти  войска  могли  прибыть  к  Багратиону  лишь  к  11  часам,  то  в  ближайших  атаках  враг  располагал  все  же  более  чем  двойным  превосходством.

Около  7  часов  30  минут  корпуса  Даву  и  Нея  вновь  устремились  на  флеши.  Эта  третья  атака,  как  и  первые  две,  была  лобовой.  Сильнейший  артиллерийский  обстрел  к  этому  времени  уже  разрушил  часть  русских  укрепле­ний.  Однако,  когда  неприятельские  колонны  приблизи­лись,  защитники  флешей  опять  встретили  их  убийствен­ным  огнем.  Но  картечь  не  остановила  французов;  они  стремительно  прорвались  в  промежутки  укреплений  и  овладели  флешами.  Сводно-гренадерская  дивизия,  оказав­шая  отчаянное  сопротивление,  понесла  большие  потери.

Дивизия  Неверовского  была  потеснена,  но  в  это  время,  около  8  часов  утра,  подошли  к  флешам  восемь  батальонов  из  корпуса  Раевского.  Багратион  тотчас  бро­сил  их  в  штыковую  атаку  во  фланг  корпусу  Нея.  Опра­вившаяся  дивизия  Неверовского  нанесла  стремительный  фронтальный  удар.  Одновременно  во  фланг  французам  с  юга  Багратион  направил  2-ю  кирасирскую  дивизию.  В  это  время  Мюрат  с  одной  из  кавалерийских  дивизий  пошел  навстречу  русской  коннице.  Но  русские  кирасиры  опрокинули  неприятеля  и  врубились  в  ряды  французской  пехоты.  К  9  часам  после  ожесточенного  штыкового  боя  русская  пехота  при  поддержке  кирасир  выбила  неприя­теля  из  флешей.

Около  9  часов  20  минут  последовала  четвертая  атака  на  флеши.  Пять  пехотных  дивизий  противника  атаковали  полуразрушенные  укрепления.  Ценой  больших  потерь  французам  удалось  снова  овладеть  флешами.  Около  двух  полков  французской  пехоты  прорвались  в  деревню  Семе­новское.  Но  Багратион  успел  привести  в  порядок  и  пере­группировать  свои  силы.  Подтянув  резервы,  он  перешел  в  контратаку:  2-я  гренадерская  дивизия  и  восемь  батальо­нов  корпуса  Раевского  ударили  в  штыки.  Русские  войска,  охваченные  наступательным  порывом,  были  преисполнены  решимости  опрокинуть  неприятеля,  выбить  его  из  фле­шей.

Чтобы  облегчить  положение  Багратиона  и  помочь  ему,  Кутузов  приказал  казакам  Платова  и  1-му  кавалерийско­му  корпусу  Уварова  нанести  внезапный  удар  по  левому  флангу  и  тылу  французов,  чтобы  тем  самым  заставить  Наполеона  оттянуть  сюда  свои  силы  и  ослабить  удары  в  районе  Семеновского.  В  это  время  Кутузов  направляет  в  распоряжение  Багратиона  часть  сил  своего  резерва.

Началась  новая  жаркая  схватка.  Адъютант,  Нея  до­кладывал  Наполеону,  что  нельзя  терять  ни  минуты:  Баг­ратион  вновь  перешел  в  наступление,  маршал  Ней  не  в  состоянии  более  удерживать  натиск  русских.  Настало  время  подкрепить  маршала,  чтобы  он  не  был  раздавлен  и  отброшен  ³⁰.  Но  ни  упорство  войск  Даву  и  Нея,  ни  по­сланное  Наполеоном  подкрепление  не  изменили  положе­ния.  Очередной  натиск  противника  также  не  увенчался  успехом.  Враг  был  вновь  отброшен  от  флешей  с  больши­ми  потерями.  Волны  французских  атак  разбивались  о  железное  упорство  русских.  В  ожесточенных  штыковых  боях  перемалывались  основные  силы  врага.

В  попытке  обойти  левый  фланг  русской  позиции  На­полеон  также  не  достиг  сколько-нибудь  существенных  результатов.  Корпусу  Понятовского,  медленно  продвигав­шемуся  по  Старой  Смоленской  дороге,  с  большим  трудом  удалось  оттеснить  русских  егерей  и  занять  Утицу.  Но  дальнейшее  его  продвижение  было  остановлено  упорным  сопротивлением  оборонявшихся  здесь  русских  войск.

Не  добившись  успеха  в  районе  Багратионовых  фле­шей,  Наполеон,  сосредоточив  крупные  силы,  начал  атаку  центрального  опорного  пункта  русских  —  Курганной  вы­соты.  Здесь  вновь  разгорелись  упорные  бои.  Все  подсту­пы  и  склоны  высоты  были  устланы  телами  французов.  Войска  генерала  Дохтурова  мужественно  и  храбро  дра­лись,  не  раз  вступая  в  штыковые  и  рукопашные  схватки  с  врагом.  Но  в  решительную  минуту  боя  у  русских  ар­тиллеристов  не  хватило  снарядов,  и  французы  ворвались  на  батарею.  Нависла  угроза  прорыва  центра  русской  обороны.  В  этот  критический  момент  боя  проезжавший  мимо  начальник  штаба  1-й  армии  генерал  А.  П.  Ермо­лов,  взяв  с  собой  батальон  3-го  Уфимского  полка  и  три  полка  егерей,  повел  войска  в  контратаку.  Завязалась  жес­точайшая  схватка.  Противник,  потеряв  около  3  тыс.  чело­век,  откатился  от  высоты.  « В  мгновение  ока,—  писал  Н.  Н.  Раевский,—  опрокинули  они  неприятельские  колон­ны  и  гнали  их  до  кустарников  столь  сильно,  что  едва  ли  кто  из  французов  спасся » ³¹.  В  плен  был  взят  раненый  французский  генерал  Бонами.

На  Старой  Смоленской  дороге  корпус  Понятовского  атаковал  русских  и  овладел  Утицким  курганом,  но  войс­ка  3-го  корпуса,  перейдя  в  контратаку,  выбили  против­ника  и  восстановили  положение.  В  этом  бою  был  смер­тельно  ранен  командир  корпуса  генерал  Н.  А.  Тучков.  Войска  Даву  и  Нея,  подкрепленные  кавалерийскими  кор­пусами  Нансути  и  Латур-Мобура,  в  пятый  раз  атаковали  Багратионовы  флеши  и  овладели  ими.  Но  не  успели  еще  французы  утвердиться  на  занятых  ими  укреплениях,  как  по  приказу  Багратиона  остатки  гренадеров  Воронцова  и  дивизия  Неверовского  перешли  в  контратаку  с  фронта.  Подошедшая  от  Утицы  3-я  пехотная  дивизия  Коновницына  совместно  с  частями  1-й  и  2-й  кирасирских  диви­зий  атаковала  правый  фланг  противника,  а  2-я  гренадер­ская  дивизия  —  левый  фланг.  Враг  был  вновь  отброшен  от  флешей  с  большими  потерями.

Но  напряжение  боя  все  увеличивалось.  Шестая  атака  на  Багратионовы  флеши  началась  около  10  часов  30  ми­нут.  Багратион,  успевший  перегруппировать  свои  войска,  встретил  врага  артиллерийским  огнем  и  контратаками  27-й  пехотной  дивизии  против  войск  Даву  и  Нея  с  фрон­та,  а  2-й  гренадерской  дивизии  —  по  левому  флангу  кор­пуса  Нея.  Против  Жюно  были  брошены:  одна  бригада  2-го  корпуса  Багговута  (только  что  подошедшая  сюда  с  правого  фланга  Бородинской  позиции),  полки  1-й  кира­сирской  дивизии  и  части  3-й  пехотной  дивизии  Коновницына.  Французов  постигла  новая  неудача.  Несмотря  на  упорство  и  неоднократные  атаки,  они  были  отброшены  в  исходное  положение.  Это  был  крупный  успех  Багра­тиона.

В  это  время  батарея  Раевского  находилась  еще  в  ру­ках  французов,  и  поэтому  удачный  обходной  маневр  Жюно  мог  поставить  левое  крыло  русской  армии  в  очень  тяжелое  положение.

Даву,  Ней  и  Жюно  быстро  перегруппировали  свои  войска  и  около  11  часов  в  седьмой  раз  повели  их  на  штурм  Багратионовых  флешей.  На  этот  раз  Жюно  напра­вил  обходные  колонны  еще  южнее,  стремясь  глубже  охватить  флеши  и  избежать  контратаки  на  свой  правый  фланг.

Однако  и  эта  атака  была  отражена.  Пехота  Даву  и  Нея  была  отбита  огнем  и  контрударом  2-й  гренадерской  дивизии,  а  обходные  колонны  Жюно  опрокинуты  ударом  во  фланг  частями  2-го  корпуса  Багговута.  К  этому  време­ни  французы  были  выбиты  и  с  батареи  Раевского.

Сражение  длилось  уже  около  шести  часов.  На  поле  боя  лежали  тысячи  убитых.  Но  противнику  не  удалось  сломить  упорное  сопротивление  русских.  Все  атаки  на­полеоновских  войск  снова  и  снова  разбивались  о  стойкую  оборону.  « Упорство  русских...—  писал  один  из  француз­ских  офицеров,—  имело  характер  зловещий  и  ужасный » ³².

В  стремлении  достигнуть  решения  поставленной  задачи  Наполеон  произвел  перегруппировку  сил:  он  сосредото­чил  против  Багратионовых  флешей  до  40  тыс.  солдат  и  до  400  орудий  (Багратион  имел  для  защиты  флешей  около  20  тыс.  солдат  и  300  орудий).  Вновь  завязалась  ожесточенная  борьба.  Последовал  ряд  напряженных  шты­ковых  боев.  В  результате  восьмой  по  счету  атаки  при  по­давляющем  численном  превосходстве,  ценой  огромных  потерь  французы  захватили  Багратионовы  флеши.  Гене­рал  Багратион,  собрав  остатки  войск,  защищавших  фле­ши,  повел  их  в  контратаку.  Русские  уже  гнали  врага,  но  в  это  время  был  смертельно  ранен  неустрашимый  Баг­ратион  (осколок  ядра  разбил  ему  берцовую  кость).  Принявший  командование  генерал  Коновницын,  не  имея  достаточных  сил  для  дальнейшей  борьбы,  вынужден  был  отвести  войска  за  Семеновский  овраг.  Попытка  против­ника  прорвать  боевой  порядок  русских  на  этой  позиции  успеха  не  имела.  Русские  войска  не  отступили  больше  ни  на  один  шаг.

Оборона  Багратионовых  флешей,  проведенная  русской  армией  с  исключительным  мужеством  и  упорством,  обес­кровила  главную  группировку  противника.  Огромные  по­тери  наполеоновских  войск  в  боях  за  флеши  и  деревню  Семеновское  истощили  силы  противника.

С  овладением  противником  деревней  Семеновское  цент­ральный  опорный  пункт  —  батарея  Раевского  —  оказал­ся  под  огнем  с  трех  направлений.  Наполеон  подтянул  к  этому  участку  более  35  тыс.  войск  и  около  300  орудий  и  готовился  начать  атаку.  Но  в  это  время  направленные  Кутузовым  кавалерийские  полки  Уварова  и  казаки  Пла­това  внезапно  атаковали  левый  фланг  французов.  Неожи­данное  появление  русской  конницы  на  фланге  и  в  тылу  вызвало  панику  у  противника,  что  и  задержало  на  два  часа  решительную  атаку  французов  на  батарею  Раевско­го.  Кутузов  получил  возможность  перегруппировать  войска  и  усилить  центр  боевого  порядка.

Укрепив  левое  крыло  и  убедившись,  что  действия  рус­ской  конницы  уже  не  представляют  опасности,  Наполеон  возобновил  атаку  на  батарею  Раевского.  Туда  были  бро­шены  войска  корпусов  Богарне,  Груши,  Коленкура,  Латур-Мобура.

Богарне,  оставив  дивизию  Дельзона  и  три  полка  ка­валерийского  корпуса  Груши  у  Бородина,  выехал  на  правый  берег  Колочи  к  собранным  там  войскам,  приго­товившимся  для  атаки  батареи  Раевского.  Они  охватыва­ли  ее  полукольцом.  Дивизии  Брусье,  Морана  и  Жерара  предназначались  для  атаки  с  фронта.  Кавалерийская  ди­визия  из  корпуса  Груши  обходила  правый  фланг  высоты,  а  кавалерийский  корпус  Коленкура  и  одна  дивизия  из  кавалерийского  корпуса  Латур-Мобура  —  ее  левый  фланг.

Батарею  Раевского  обороняли  войска  24-й  пехотной  дивизии  генерала  П.  Г.  Лихачева  из  6-го  корпуса  гене­рала  Д.  С.  Дохтурова.  Правее  находилась  7-я  пехотная  дивизия  П.  М.  Капцевича  того  же  6-го  корпуса,  а  левее  —  4-й  пехотный  корпус  генерала  А.  И.  Остермана-Толстого.  Позади  него  располагались  Преображенский  и  Семенов­ский  гвардейские  полки  и  полки  кирасирской  дивизии.

Французы  обрушили  на  защитников  высоты  огонь  из  более  чем  120  орудий.  Благодаря  охватывающему  поло­жению  батарей  огонь  был  особенно  губителен.  Участники  сражения  свидетельствуют,  что  гранаты,  ядра  сыпались  со  всех  сторон,  бороздили  землю  рикошетом,  ломали  все  вдребезги.

После  артиллерийской  канонады  в  атаку  ринулись  французские  пехота  и  кавалерия.  Пехотные  дивизии  Брусье,  Морана  и  Жерара  атаковали  оборонявшихся  с  фронта.  Завязался  жестокий  рукопашный  бой.  Штыками  и  прикладами  защитники  опрокидывали  противника  в  ров  и  отбрасывали  его  с  высоты.

Кавалерийские  дивизии  корпусов  Коленкура.  Груши,  Латур-Мобура,  обходя  войска,  оборонявшие  батарею  Раевского  с  флангов,  врывались  в  боевые  порядки  пехо­ты,  прорывались  сквозь  интервалы  батальонных  каре.  Французская  конница  выходила  на  тылы  русской  армии.  Но  здесь  она  была  контратакована  кавалергардским  и  конногвардейским  полками  и  при  участии  2-го  и  3-го  кавалерийских  корпусов  отброшена  от  батареи  Раевского.

Но  на  самой  батарее  положение  к  этому  времени  ста­ло  критическим.  Воспользовавшись  тем,  что  французская  конница  сковала  русские  резервы  и  на  некоторое  время  изолировала  их,  пехота  противника  ворвалась  на  батарею  Раевского  и  после  упорной  рукопашной  схватки  около  3  часов  дня  захватила  ее.  В  Архиве  исторической  служ­бы  французской  армии  сохранилась  историческая  справ­ка,  названная  « эпизод  сражения  на  Москве-реке » .  В  ней  дается  описание  боя  за  батарею  Раевского  (в  тексте  ба­тарея  называется  « Большой  Бородинский  редут » ).  Это  описание  представляет  определенный  интерес,  и  я  его  привожу  полностью:          « Было  уже  примерно  3  часа  пополудни;  однако  им­ператор  все  еще  не  добился  решающего  успеха  в  едино­борстве  с  русской  армией,  которая  продолжала  оборонять­ся  с  неиссякаемым  упорством.  Пришло  время  овладеть  Большим  Бородинским  редутом,  которым  держались  ли­нии  генерала  Кутузова.

Наполеон  направляет  королю  неаполитанскому  и  принцу  Евгению  приказ  о  совместном  штурме  этого  ре­дута.  Вице-король  поскакал  на  правый  фланг,  чтобы  распорядиться  об  одновременной  атаке  редута  силами  13-й,  14-й  и  15-й  дивизий.  Принц  прибыл  в  9-й  линей­ный  полк,  входивший  в  состав  14-й  дивизии,  и  обратил­ся  к  солдатам:  « Храбрые  воины!  Вспомните,  как  вы  действовали  со  мной  у  Ваграма,  когда  мы  прорывали  центр  неприятеля! » .  После  этого  он  встал  во  главе  строя,  и  весь  9-й  полк  с  радостным  кличем  пошел  на  штурм  Большого  редута.

Увидев  такой  порыв,  король  неаполитанский  приказал  брату  бывшего  посла  в  России  генералу  Коленкуру  (гене­рал  Монбрен  был  уже  убит)  двинуть  через  овраг  2-й  ка­валерийский  корпус.  Генерал  Коленкур  повел  2-ю  кира­сирскую  дивизию,  преодолев  разрушенный  бруствер,  и  под  ураганным  обстрелом  неприятеля  опрокинул  первую  линию  корпуса  Раевского,  которая  смешалась  со  второй  линией,  в  результате  чего  после  ожесточенной  схватки  он  прорвался  через  укрепления  этой  большой  батареи.

Тут  он  столкнулся  с  пехотой  генерала  Лихачева,  ко­торая  прикрывала  редут,  и  обрушился  на  нее  слева  5-м  кирасирским  полком,  порубив  ее  саблями.  К  несчастью,  в  этой  схватке  генерал  Коленкур  сам  пал,  пораженный  насмерть,  выполняя  эту  необычайно  трудную  задачу.

Как  раз  в  этот  момент  сюда  подоспел  9-й  линейный  полк,  возглавлявшийся  вице-королем.  Три  батальона  этого  полка  со  штыками  наперевес  устремились  в  это  пекло  и  обрушились  на  пехоту  генерала  Лихачева.

Перед  глазами  ворвавшихся  на  редут  предстала  ужаса­ющая  картина:  редут  был  похож  на  настоящий  огнеды­шащий  кратер;  здесь  и  там  лежали  целые  горы  трупов;  на  полуразрушенных  брустверах  были  разбиты  все  бой­ницы,  и  при  вспышках  выстрелов  можно  было  различить  только  одни  жерла  пушек;  однако  большая  часть  орудий  уже  была  опрокинута  или  сброшена  с  разбитых  лафетов.

Русские  отчаянно  обороняли  позицию  и  умирали  тут  же,  у  орудий,  но  могучий  порыв  9-го  полка  сметал  все  на  своем  пути,  и  в  наших  руках  оказалось  21  вражеское  орудие.  Истекающий  кровью  генерал  Лихачев  сам  бро­сился  на  штыки  французов,  чтобы  таким  образом  найти  свою  смерть,  но  при  виде  этого  убеленного  сединами  вои­на  солдаты  9-го  полка  проявили  к  нему  сострадание  и  сохранили  ему  жизнь,  отправив  его  затем  к  императору.

Мало-помалу  кратер  затухал;  дым  постепенно  рас­сеялся,  и  стало  видно,  что  Большой  Бородинский  редут  находится,  наконец,  в  руках  9-го  линейного  полка,  стре­мившегося  в  боевой  порядок  уже  по  другую  сторону  это­го  укрепления»³³.

Ценой  величайшего  напряжения  Наполеону  удалось,  использовав  превосходство  в  коннице,  нанести  удар  по  батарее  Раевского  с  фронта  и  обоих  флангов  и  овладеть  этим  важным  опорным  пунктом.  Но  развить  успех  он  уже  не  мог  из-за  огромных  потерь  в  пехоте  и  коннице,  физической  усталости  войск  и  упорного  сопротивления  русских.  Русские  войска  отошли  в  полном  порядке,  не  по­теряв  связи  с  остальной  частью  армии.

Бой  за  батарею  Раевского  принес  французам  лишь  не­который  тактический  успех,  но  в  то  же  время  он  наря­ду  с  боями  на  других  направлениях  привел  к  срыву  общего  замысла  Наполеона.  Как  в  начале  дня,  так  и  те­перь  враг  имел  перед  собой  сплошной,  нигде  не  поколеб­ленный  фронт  русских.  Наполеон  должен  был  предпри­нять  новые  усилия  с  использованием  своего  последнего  резерва  —  гвардии  или  же  признать  свою  неудачу  и  от­казаться  от  продолжения  сражения.

Вначале  Наполеон  предполагал  продолжать  атаки.  Но  прежде  чем  решиться  на  этот  шаг,  он  сел  на  коня  и  поскакал  на  Семеновские  высоты,  а  затем  к  батарее  Раевского.  В  результате  рекогносцировки  Наполеон  при­шел  к  выводу,  что  успех  от  ввода  в  бой  гвардии  весьма  сомнителен.  В  случае  же  неудачи  атаки  Наполеон  риско­вал  остаться  без  свежих  войск  для  прикрытия  своего  отхода,  если  Кутузов  введет  резервы  и  сам  перейдет  в  наступление.  В  ответ  на  просьбу  маршалов  ввести  в  сра­жение  гвардию  Наполеон  заявил,  что  за  800  лье  от  Франции  не  может  жертвовать  своим  последним  резер­вом  ³⁴.

Русская  же  армия  была  полна  решимости  сражаться  до  конца.  Посланцу  Барклая-де-Толли,  который  предпо­лагал  начать  отступление  к  Москве,  возмущенный  Куту­зов  резко  ответил:  что  касается  до  сражения,  то  ход  его  известен  мне  самому  как  нельзя  лучше.  Неприятель  отражен  на  всех  пунктах  ³⁵.

Кутузов  своевременно  учитывал  изменения  обстановки  на  том  или  ином  участке  сражения  и  очень  быстро  реагировал  на  эти  изменения.  Он  наиболее  верно  определил,  что  французы  в  результате  непрерывных  и  кровопролит­ных  атак  утомлены  и  истощены  боем  в  гораздо  большей  степени,  чем  русские.  Богатейший  боевой  опыт  подсказы­вал  Кутузову,  что  победа  остается  на  стороне  того,  кто  в  переломный  момент  сражения  найдет  в  себе  силы  вы­стоять  до  конца.

Так  и  получилось.  Наполеон,  дождавшись  наступления  темноты,  отдал  распоряжение  об  отводе  своих  рас­строенных  войск  в  исходное  положение.  Французы  оставили  захваченные  ценой  больших  потерь  батарею  Раевского,  деревню  Семеновское,  Утицкий  курган  и  де­ревню  Утицу.  Генерал  Багговут,  командовавший  войска­ми  утицкого  участка  после  Тучкова,  сообщал  об  этом  отступлении  французов:  « Я  послал  партию  казаков  на­блюдать  сие  отступление,  которые  потом,  возвратясь,  до­несли  мне,  что  неприятель  отступил  за  Колочу  реку » ³⁶.  В  донесении  Кутузова  царю  также  отмечается,  что  в  ре­зультате  колоссальных  потерь,  которые  нес  противник  от  огня  русской  артиллерии,  уже  вечером  « вся  неприятель­ская  пехота  и  артиллерия  отступили » ³⁷.

Наполеон  впоследствии  пытался  скрыть  факт  отвода  войск  на  исходное  положение.  Однако  это  подтверждают  не  только  русские  источники.  Так,  участник  сражения  французский  офицер  Вентурини  свидетельствует,  что  « русский  левый  фланг  был  отодвинут  в  кустарник,  но  с  наступлением  ночи  каждая  сторона  заняла  опять  те  места,  с  которых  поутру  начали  битву » ³⁸.  Известный  анг­лийский  писатель  Вальтер  Скотт,  автор  книги  « Жизнь  Наполеона » ,  пишет:  « ...Французы  после  сражения  отсту­пили  на  места  свои,  оставив  русским  во  владение  окро­вавленное  поле  битвы.  Кавалерия  их  тревожила  фран­цузский  лагерь  даже  в  самую  ту  ночь,  которая  наступи­ла  после  сражения » ³⁹.  Наполеон,  опасаясь  перехода  русских  к  активным  действиям,  отвел  свои  расстроенные  войска  в  исходное  положение  и  тем  самым  как  бы  при­знал  проигрыш  сражения.

Таким  образом,  к  концу  дня  Бородинская  позиция  оставалась  в  руках  русской  армии.  В  течение  ночи  вновь  были  заняты  батарея  Раевского,  деревни  Семенов­ское  и  Утица,  т.  е.  почти  полностью  восстановлено  перво­начальное  положение  войск.  В  донесении  Александру  I  Кутузов  с  полным  правом  докладывал:  « Сражение  было  общее  и  продолжалось  до  самой  ночи.  Потеря  с  обеих  сторон  велика:  урон  неприятельский,  судя  по  упорным  его  атакам  на  нашу  укрепленную  позицию,  должен  весь­ма  нашу  превосходить » .  Войска  русские  « сражались  с  неимоверною  храбростию.  Батареи  переходили  из  рук  в  руки,  и  кончилось  тем,  что  неприятель  нигде  не  выиграл  ни  на  шаг  земли  с  превосходными  своими  силами » ⁴⁰.

В  знаменитом  « Бородино » Лермонтов  от  лица  бывало­го  солдата,  участника  Бородинского  сражения,  создал  реалистическую  картину  напряженного  боя.

Бородино  дорого  обошлось  Наполеону.  Его  армия  по­теряла  убитыми  и  ранеными  более  50  тыс.  человек,  или  43,3%  своего  состава.  Огромные  потери  понесла  конни­ца—около  16  тыс.  человек,  или  57%  ее  состава.  Велики  были  потери  французов  и  в  начальствующем  составе:  из  строя  выбыло  263  человека,  в  том  числе  47  генералов ⁴².  Потери  русской  армии  убитыми  и  ранеными  тоже  были  значительными,  они  достигли  почти  44  тыс.  человек,  т.  е.  36%  состава  армии⁴³.  Так  кончилось  это  кровопролитное  сражение,  не  давшее  наступавшему  никакого  результата.  После  12-часового  непрерывного  боя  оно  закончилось  на  том  же  месте,  где  и  началось.

Бородинское  сражение  —  генеральное  сражение  вой­ны  1812  года.  Но  оно  не  дало  ярко  выраженного  успеха  ни  той,  ни  другой  стороне.  Наполеон  стремился  в  этом  сражении  уничтожить  русскую  армию,  открыть  путь  к  Москве,  заставить  капитулировать  Россию  и  продикто­вать  ей  условия  мирного  договора.  Ни  одной  из  этих  це­лей  он  не  достиг.

Не  удалось  и  Кутузову  остановить  противника,  пре­градить  ему  дорогу  на  Москву  и  начать  изгнание  его  с  русской  территории.  Исходя  из  такого  « ничейного  ре­зультата » ,  некоторые  исследователи  делают  вывод:  « Бородино  ни  русским,  ни  французам  не  принесло  ни  победы,  ни  поражения » .  Такие  рассуждения—результат  поверхностной  оценки  итогов  сражения  без  учета  его  по­следствий.

Бородинская  битва  знаменовала  собой  кризис  наполео­новской  стратегии  генерального  сражения.  На  Бородин­ском  поле  впервые  с  особой  силой  выявилась  несостоя­тельность  наполеоновской  теории  достижения  победы  в  одном  генеральном  сражении,  которая  стала  своего  рода  « рецептом  победы » .  « Я  ничего  не  желаю  так  сильно,  как  большого  сражения » ⁴⁴,—  не  раз  повторял  Наполеон.  Ко­нечно,  в  генеральном  сражении  с  малочисленными,  за­частую  наемными  западноевропейскими  армиями  он  ча­сто  добивался  крупных  побед.  Именно  поэтому  Наполеон  канонизировал,  превратил  в  неизменный  принцип  это  по­ложение,  стремясь  в  любой  обстановке  одним  мощным  ударом  разгромить  армию  противника  и  достигнуть  реши­тельной  победы.

После  же  Бородинского  сражения  Наполеон  вынужден  был  признаться:  « Из  пятидесяти  сражений,  мною  данных,  в  битве  под  Москвой  выказано  наиболее  доблести  и  одер­жан  наименьший  успех.  Русские  стяжали  право  быть  не­победимыми » ⁴⁵  .

При  оценке  Бородинского  сражения  следует  подчерк­нуть,  по  крайней  мере,  три  главных  результата.  Во-первых,  наполеоновской  армии  не  удалось  сломить  сопротивление  русских,  разгромить  их  и  открыть  себе  свободный  путь  к  Москве.  Во-вторых,  русская  армия  вывела  у  противника  из  строя  почти  половину  его  войск.  И,  наконец,  в-третьих,  на  Бородинском  поле  фран­цузская  армия  понесла  невосполнимый  моральный  ущерб,  в  то  время  как  у  русских  войск  возросла  уверенность  в  победе  над  противником.  И  как  бы  ни  пытался  француз­ский  император  в  своих  бюллетенях  представить  сраже­ние  под  Бородином  как  свою  победу,  все  же  во  Франции  и  Европе  поняли,  что  эта  « победа » явилась  для  Наполео­на  и  его  армии  началом  катастрофы.

На  Бородинском  поле  шла  не  только  битва  двух  сра­жавшихся  армий,  в  которой  проверялись  их  боевые  ка­чества,  но  и  соревнование  двух  великих  полководцев  —  Наполеона  и  Кутузова.  В  некоторых  работах,  вышедших  на  Западе,  высказывается  мнение  о  якобы  пассивной  роли  обоих  полководцев  в  сражении.  Так,  английский  историк  и  писатель  Христофор  Даффи  в  книге  « Бородино  и  война  1812  года » пишет,  что  Кутузов  будто  бы  предоста­вил  руководство  сражением  своим  командующим  армия­ми  —  Барклаю  и  Багратиону,  а  сам  лишь  изредка  вы­ступал  с  незначительными  замечаниями.  Аналогично  вел  себя,  по  словам  автора,  и  Наполеон,  хотя  он  был  на  24  года  моложе  Кутузова  ⁴⁶.

Критики  считают,  что  Наполеон  должен  был  принять  предложение  Даву  и  осуществить  стратегический  охват  русских  с  двух  сторон,  а  не  концентрировать  все  силы  на  одном  правом  фланге,  должен  был  в  критической  ситуа­ции  бросить  в  бой  свой  надежный  резерв  —  старую  гвар­дию  и  в  кризисные  моменты  сражения  появляться  на  поле  боя.  Многие  сходятся  на  том,  что  Наполеон  был  « не  в  форме » ,  не  энергичен,  как  прежде.  Он  был  болен.  И  бо­лезнь  сделала  его  раздражительным  и  осторожным  ⁴⁷.

Эмиль  Терзен  считает,  что  под  Москвой  был  уже  не  тот  Бонапарт,  который  возглавлял  походы  республикан­ской  армии,  а  человек  состарившийся  и  зажиревший  (хотя  ему  было  тогда  только  43  года),  страдающий  на­рушениями  пищеварения,  вялостью  и  сонливостью.  К  то­му  времени  у  Наполеона  давали  о  себе  знать  первые  признаки  заболевания  раком,  от  которого  он  позже  и  умер.  Неудача  на  Бородинском  поле  представляется  ав­тору  книги  « Наполеон » как  результат  чрезмерного  пере­утомления  и  заболевания,  которое  особенно  некстати  обострилось  в  день  битвы  и  сказалось  в  медлительности  принятия  решений,  в  ослаблении  энергии,  присущей  этому  гению  действия  ⁴⁸.

Объективный  анализ  хода  событий  показывает,  что  такие  оценки  не  отвечают  действительности.  Оба  полко­водца  чувствовали  « пульс  сражения » и  быстро  реагиро­вали  на  его  изменения.  И  Наполеон,  и  Кутузов  проявили  в  ходе  сражения  колоссальную  энергию  и  умение  в  ру­ководстве  войсками  на  поле  боя.  В  сражении  при  Боро­дине  русская  армия  сдержала  натиск  армии,  свыше  10  лет  считавшейся  непобедимой,  армии,  во  главе  кото­рой  стоял  крупнейший  полководец  того  времени.

В  успешном  для  русских  исходе  Бородинского  сраже­ния  имел  решающее  значение  высокий  моральный  дух  войск.  Кутузов  писал  в  своей  диспозиции,  что  он  верит  в  победу  и  возлагает  все  надежды  на  храбрость  и  не­устрашимость  русских  воинов.  Все  многочисленные  вос­поминания  современников  свидетельствуют  о  героиче­ских  подвигах  русских  солдат  и  офицеров.  Бородинское  сражение  показало,  до  какого  героизма,  стойкости  и  са­моотверженности  может  подняться  армия,  защищающая  свою  родную  землю,  ведущая  справедливую  войну.

Бородинское  сражение  изобиловало  примерами  такти­ческого  мастерства  русских  войск.  В  первую  очередь  следует  отметить  применение  русскими  на  поле  боя  ши­рокого  маневра  как  из  глубины,  так  и  по  фронту.  Такие  мероприятия  делали  позиции  русской  армии  особенно  устойчивыми  и  лишали  возможности  французов  достичь  конечного  успеха.  Все  атаки  войск  противника  оказались  бесплодными.

Особенно  важным  был  маневр  русской  конницы  про­тив  левого  фланга  и  тыла  противника.  Внезапные  дейст­вия  русской  конницы  вынудили  Наполеона  приостановить  удар  в  центре  позиции  на  два  часа  и  оттянуть  силы  от  главного  направления  на  второстепенное.  В  то  же  время,  этот  маневр  позволил  русским  перегруппировать  свои  вой­ска  и  сдержать  атаки.

Примером  исключительной  маневренности  русских  войск  явились  бои  за  Багратионовы  флеши.  В  то  время  как  у  французов  первые  пять  атак  на  флеши  были  лобо­выми,  у  русских  все  контратаки  были  построены  на  со­четании  фронтальных  и  фланговых  ударов.  Багратион  не  только  отражал  неприятельские  атаки,  но  и  сам  нано­сил  сильные  ответные  удары,  не  раз  ставя  врага  в  кри­тическое  положение.  В  результате  крупная  группировка  вражеских  войск  после  защиты  флешей  оказалась  на­столько  истощенной,  что  не  смогла  более  принимать  уча­стия  в  сражении.

В  Бородинском  сражении  умело  взаимодействовали  три  рода  войск:  пехота,  кавалерия  и  артиллерия.  Главная  тяжесть  боев,  естественно,  выпала  на  долю  пехоты,  кото­рая  была  основой  всего  боевого  порядка.  Во  взаимодейст­вии  с  другими  родами  войск  пехота  провела  многочасовой  бой  в  непрерывных  жарких  схватках,  в  том  числе  и  ру­копашных.  Пехота  понесла  и  наибольшие  потери,  являв­шиеся  следствием  крайнего  напряжения  борьбы,  а  также  чрезмерной  плотности  построений.

Русская  пехота  в  течение  всего  сражения  многократ­но  переходила  в  контратаки  и,  доводя  их  каждый  раз  до  штыкового  удара,  отбрасывала  врага,  нанося  ему  боль­шие  потери.  Большую  роль  в  боях  сыграли  егеря.  Своим  метким  прицельным  огнем  они  причиняли  пехоте  и  кон­нице  противника  большой  урон,  уничтожая  командный  состав  и  артиллерийскую  прислугу  противника.

При  значительной  плотности  войск  первой  линии  об­щая  глубина  боевого  порядка  русской  армии  позволяла  неприятельской  армии  поражать  не  только  обе  линии  пе­хоты,  но  и  кавалерию,  а  иногда  и  общий  резерв.  Такое  расположение,  принятое  для  противодействия  усиленным  атакам  врага,  вынуждало  войска  находиться  по  несколько  часов  в  бездействии  под  перекрестным  огнем  сильных  батарей.  Ко  всему  этому  рекруты,  которых  было  много  в  русской  армии,  не  обладали  еще  достаточной  тактической  подготовкой  и  не  умели  пользоваться  местностью  для  уменьшения  вреда,  наносимого  огнем.  Русское  командо­вание  очень  быстро  сделало  правильные  выводы  из  опыта  Бородинского  сражения.  В  последующих  действиях  бое­вой  порядок  русской  армии  строился  с  меньшей  плотно­стью,  полностью  отражал  идею  глубокого  построения.

Большую  роль  в  сражении  играла  кавалерия.  По  своей  численности  русская  кавалерия  уступала  француз­ской,  но,  взаимодействуя  с  пехотой,  отличалась  реши­тельностью  в  контратаках,  внезапностью  действий,  искус­ным  маневрированием.  Активными  действиями  она  раз­вивала  успех  пехоты,  блестяще  выполняла  задание  по  глубокому  обходу  левого  фланга  противника.  Вследствие  правильного  использования  русской  кавалерии  ее  потери  оказались  сравнительно  небольшими  —  менее  одной  тре­ти  ее  первоначального  состава.

Иное  положение  мы  видим  в  наполеоновской  армии.  Ее  кавалерия  потеряла  значительно  более  половины  свое­го  состава.  Несмотря  на  то,  что  в  начале  сражения  фран­цузская  кавалерия  обладала  большим  численным  превос­ходством  над  русской,  она  не  смогла  прорвать  ни  одного  русского  каре,  не  смогла  смять  ни  одного  пехотного  строя.  Русская  же  кавалерия  своими  атаками  проникала  до  неприятельских  резервов.  В  Бородинском  сражении  русская  кавалерия  полностью  выявила  свои  прекрасные  боевые  качества.

Исключительно  важную  роль  в  сражении  сыграла  артиллерия.  Она  была  одним  из  главных  средств  отра­жения  атак  французов.  Расход  снарядов  русской  артил­лерии  в  Бородинском  сражении  превысил  60  тыс.,  т.  е.  около  100  снарядов  на  одно  орудие.  Такое  же  количество  снарядов  было  выпущено  французской  артиллерией.  Достаточно  указать,  что  бои  за  артиллерийские  пункты  —  батарею  Раевского  и  Семеновские  флеши  —  стоили  про­тивнику  около  75%  всего  числа  убитых  и  раненых  в  Бо­родинском  сражении.  Большая  заслуга  в  успешных  действиях  русской  артиллерии  принадлежала  начальнику  артиллерии  армии  генералу  А.  И.  Кутайсову.

Русская  артиллерия  использовалась  массированно,  она  являлась  важной  составной  частью  опорных  пунктов,  вокруг  которых  велись  ожесточенные  бои.  Огонь  русской  артиллерии  производил  громадные  опустошения  в  рядах  штурмующих  вражеских  колонн.  Только  опираясь  на  огневую  мощь  артиллерии,  могли  успешно  маневрировать  русские  пехота  и  кавалерия;  за  ее  огневым  щитом  они  приводили  себя  в  порядок  и  вновь  шли  в  бой.  В  послед­ний  период  сражения  русская  артиллерия  сумела  раз­вернуть  всю  свою  силу  и  в  состязании  с  французской  артиллерией  вышла  победительницей.  Давая  оценку  действиям  артиллерии  в  Бородинском  сражении,  Кутузов  отмечал:  « Артиллерия  наша,  нанося  ужасный  вред  неприятелю  цельными  выстрелами  своими,  принудила  неприятельские  батареи  замолчать,  после  чего  вся  не­приятельская  пехота  и  кавалерия  отступили » ⁴⁹.

В  штабе  Наполеона  интересовались  состоянием  рус­ской  армии  после  столь  кровопролитного  сражения  и  дальнейшими  планами  Кутузова.  Но  сколько-нибудь  до­стоверных  данных  получить  не  удавалось.  Единственный  источник  —  это  показания  пленных.  Но  их  сведения  были  разрозненны,  малозначительны,  а  главное  —  малодостовер­ны.  Докладывая  Наполеону  о  результатах  допросов  рус­ских  пленных,  военный  министр  де  Фельтр  сообщал:  « В  результате  допроса  пленных,  большую  часть  которых  составляли  несведущие  новобранцы,  люди,  взятые  в  плен  перед  началом  баталии  и  вне  поля  сражения,  а  также  раненые  (почти  все  ядрами),  в  большинстве  умирающие,  я  получил  следующие  сведения  о  состоянии  некоторых  дивизий  армии  неприятеля » ⁵⁰.

И  дальше  сообщаются  сведения,  представляющие  ин­терес  для  Наполеона.  По  суммированным  показаниям  пленных  в  донесении  давалась  оценка  состояния  отдель­ных  полков  и  дивизий  (1-я  и  2-я  гренадерские  дивизии,  12-я  и  24-я  дивизии,  2-я  гвардейская  дивизия).  В  част­ности,  отмечалось:  о  поступлении  пополнения,  которое  привел  Милорадович  в  Гжатск,  о  больших  потерях  в  ходе  сражения,  о  ранении  Багратиона,  Тучкова,  Мекленбургского,  контузии  Раевского  и  некоторых  полковых  коман­диров.

Есть  в  этих  показаниях  верные  сведения,  но  немало  и  вымысла.  Правда,  этот  вымысел  больше  исходил  не  от  пленных,  а  от  тех,  кто  делал  выводы  из  их  показаний.  « Надо  полагать,—  говорится  в  донесении,—  что  большие  потери  полки  понесли  из-за  малодушия  офицеров,  кото­рые  попрятались  в  густом  кустарнике,  бросив  на  произ­вол  судьбы  своих  солдат » ⁵¹.  Это,  разумеется,  неправда.  Русские  войска,  руководимые  прославленными  начальни­ками,  сплоченные  сознанием  своего  долга  и  преисполнен­ные  горячей  любви  к  Родине,  показали  замечательные  образцы  искусного  маневра  на  поле  боя,  стойкости  и  ак­тивности;  они  дали  блестящий  пример  взаимодействия  родов  войск  и  взаимной  выручки.  Русские  воины  показа­ли  в  сражении  свои  высокие  моральные  и  боевые  качест­ва,  проявив  непоколебимую  стойкость  и  упорство,  отвагу  и  мужество.

Теперь  процитирую  некоторых  знаменитых  историков,  дабы  подчеркнуть  контраст  во  взглядах  на  итоги  сражения:

Ж.  Мишле:    « Наполеон,  который  так  сильно  желал  большого  сражения,  думая,  что  оно  положит  Россию  к  ногам  его,  выказал  себя  перед  Москвой  колеблющимся,  нерешительным...  Победа  его  была  не  полная,  он  очень  мало  воспользовался  ею,  не  преследовал  сильно  ослабленных  русских...  Русские  ушли  и  потом  подкрепили  свои  войска  и  привели  их  в  боевой  порядок,  Наполеон,  следуя  рутинной  системе  своей,  воображал,  будто  выиграл  все,  взяв  столицу... »

М.  Н.  Покровский:     « ...  результаты  Бородинского  боя  были  несравненно  ниже  того,  на  что  позволяли  надеяться  имевшиеся  в  распоряжении  Кутузова  данные.  Он  достиг  того,  что  не  был  разбит  наголову...  К  вечеру  все  наши  позиции  были  в  руках  французов:  неприятель  имел  двадцатитысячный  совершенно  не  тронутый  резерв,  тогда  как  из  русских  армий  вторая  не  существовала  вовсе,  а  первая  была  почти  совершенно  расстроена...  <...>  ...  на  другой  день  боя  Наполеон  оказался  вдвое  сильнее  Кутузова...  Причиной  было  крайне  бестолковое  расположение  русских  войск,  теснившихся  без  всякой  нужды  на  небольшом  пространстве,  так  что  неприятельские  ядра  могли  бить  все  четыре  линии  наших  вплоть  до  резервов » .

Е.  В.  Тарле:             « Когда  Кутузову  представили  ночью  первые  подсчеты,  и  когда  он  увидел,  что  половина  русской  армии  истреблена  в  этот  день,  седьмого  сентября,  он  категорически  решил  спасти  другую  половину  и  отдать  Москву  без  нового  боя.  Это  не  помешало  ему  провозгласить,  что  Бородино  было  победой,  хоть  он  и  был  удручен.  Победа  моральная  была  бесспорно.  А  в  свете  дальнейших  событий  можно  утверждать,  что  и  в  стратегическом  отношении  Бородино  оказалось  русской  победой  все-таки  больше,  чем  французской » .

С.  Б.  Окунь:             « Бородинское  сражение  было  выдающейся  победой  России,  еще  раз  продемонстрировавшей  все  превосходство  русской  армии  над  французской  и  военного  искусства  Кутузова  над  военным  искусством  Наполеона.  Бородино  еще  не  означало  полного  разгрома  наполеоновской  армии,  но  это  было  поражение,  которое  его  в  значительной  мере  подготовило » .

А.  З.  Манфред:                « То  была  победа  нравственная,  но  еще  оставалась  нерешенной  задача  материальной  победы  над  вторгнувшейся  в  Россию  армией.  Бородино  не  дало  решающего  перевеса  ни  одной  из  сторон  и  поэтому  в  сложившейся  обстановке  не  могло  предотвратить  оставления  Москвы  русской  армией » .

Б.  С.  Абалихин:                  « Чья  победа?  На  мой  взгляд,  ничья.  Ни  Наполеон,  ни  Кутузов  не  добились  главных  целей.  Французский  полководец  намеревался  разгромить  русскую  армию  и  заставить  Россию  заключить  выгодный  для  него  мир.  Кутузов  ставил  задачу  отстоять  Москву.  <...>  Наполеон  прекрасно  понимал  ситуацию,  видел  то  ожесточение,  с  каким  сражались  солдаты  русской  армии,  поэтому  он  и  не  ввел  в  сражение  свою  гвардию » .

А.  А.  Васильев: « Конечно,  это  была  победа  Наполеона,  тактическая  победа  ''по  очкам’’...  То,  что  французы  не  разгромили  русскую  армию  при  Бородине,  -  неудивительно.  При  том  соотношении  сил,  какое  сложилось  перед  сражением,  Наполеон  вряд  ли  мог  рассчитывать  на  какой-либо  иной  результат.  Его  войска  ценой  огромных  усилий  сумели  отбросить  русскую  армию  с  ее  первоначальной  позиции,  захватить  большинство  полевых  укреплений  противника  и  причинить  последнему  тяжелые  потери.  Но  у  них  самих  не  было  больше  сил  для  широкого  маневрирования,  для  обхода  или  окружения  армии  Кутузова.  Кроме  того,  Наполеон  прекрасно  знал  стойкость  русских  солдат.  <...>  Все  вышеуказанное  не  умоляет  доблести  и  самоотверженной  стойкости  русских  солдат  и  офицеров,  проявленных  ими  при  Бородине.  Вряд  ли  какая-либо  другая  армия,  кроме  русской  смогла  бы  выдержать  такой  страшный  артиллерийский  огонь,  такой  мощный  натиск  и  при  этом  не  дрогнуть»⁵².

Велико  значение  Бородинского  сражения  в  Отечест­венной  войне  1812  года.  Однако  было  бы  ошибочным  считать,  что  после  Бородинской  битвы  наступил  корен­ной  перелом  в  ходе  всей  войны,  что  уже  одно  это  сраже­ние  обеспечивало  русской  армии  победу  над  врагом,  что  оно  явилось  « бомбой  замедленного  действия » .  Именно  к  такому  выводу  о  месте  и  роли  Бородинского  сражения  в  войне  1812  года  пришли  многие,  писавшие  о  нем.  Л.  Н.  Толстой  в  « Войне  и  мире » писал,  что  « прямым  следствием  Бородинского  сражения  было  беспричинное  бегство  Наполеона  из  Москвы,  возвращение  по  Старой  Смоленской  дороге,  погибель  пятисоттысячного  нашест­вия  и  погибель  наполеоновской  Франции... » ⁵³.

Ту  же  мысль  высказал  и  академик  Е.  В.  Тарле,  кото­рый  считал,  что  « Тарутино  и  Малоярославец  были  пря­мым  и  неизбежным  последствием  Бородина...  Неприятель  после  Бородина  стал  выдыхаться  и  постепенно  подви­гаться  к  гибели.  Уже  под  Тарутином  и  Малоярославцем  Наполеон  и  его  маршалы  (прежде  всего  Бессьер)  поня­ли,  что  бородинская  смертельная  схватка  не  кончена,  а  продолжается,  хотя  и  с  большим  перерывом » ⁵⁴.

Если  Бородинское  сражение  явилось  коренным  пере­ломом  в  ходе  войны,  резко  изменившим  всю  стратегиче­скую  обстановку,  то,  естественно,  возникает  вопрос:  ка­ковы  причины,  заставившие  русскую  армию  отойти  к  Москве,  а  затем  далее  в  глубь  страны?  Почему  потребо­валось  еще  около  двух  месяцев  напряженной  борьбы  и  тщательной  подготовки,  прежде  чем  русская  армия  смог­ла  перейти  к  активным  наступательным  действиям?

Отвечая  на  эти  вопросы,  обычно  ссылаются  на  общее  неблагоприятное  стратегическое  положение,  В  прошлом  многие  историки  в  своих  трудах  не  пытались  до  конца  разобраться  и  проанализировать  причины,  которые  заста­вили  русскую  армию  после  Бородинского  сражения  отойти  к  Москве,  а  затем  и  оставить  ее.

Бородино  потребовало  большого  напряжения  сил  рус­ской  армии,  значительных  потерь  в  людях,  коннице,  из­расходованы  были  боеприпасы,  не  хватало  продовольст­вия  для  войск.  Для  того  чтобы  разгромить  противника,  русской  армии  необходимо  было  перейти  от  обороны  к  активным  наступательным  действиям.

Из  анализа  обстановки,  сложившейся  непосредственно  после  окончания  сражения,  и  из  тех  свидетельств,  кото­рые  мы  находим  в  первоисточниках,  совершенно  отчет­ливо  видно  стремление  русского  командования  довершить  разгром  врага,  начатый  на  Бородинском  поле,  и,  перейдя  в  контрнаступление,  очистить  русскую  землю  от  наполео­новских  полчищ.

Сохранилась  записка,  написанная  Барклаем-де-Толли  вечером  26  августа  карандашом  на  небольшом  клочке  бумаги  Багговуту  —  командиру  2-го  корпуса:  « Главно­командующий  приказал,  что  неприятель  в  сегодняшнем  сражении  не  менее  нас  ослаблен,  и  приказывал  армиям  стать  в  боевой  порядок  и  завтра  возобновить  с  неприяте­лем  сражение » ⁵⁵.

Но  опытный  полководец  понимал,  что  оставшихся  после  сражения  сил  и  средств  явно  недостаточно  для  решения  такой  задачи.  Необходимо  было  усилить  армию,  подкрепить  ее  свежими  силами,  снабдить  боеприпасами,  продовольствием  и  фуражом.

К  этому  были  направлены  все  действия  Кутузова.  Еще  не  умолкли  разрывы  снарядов  на  поле  боя,  а  Куту­зов  уже  посылает  гонца  в  Москву  с  убедительной  прось­бой  к  Ростопчину:  « Прошу  вас,  ради  бога,  прикажите  к  нам  немедленно  из  арсенала  прислать  на  500  орудиев  комплектных  зарядов,  более  батарейных » ⁵⁶.  В  тот  же  день  вслед  за  первым  мчится  второй  курьер  в  Москву  с  еще  более  убедительной  просьбой  к  Ростопчину:  « Сего  дня  было  весьма  жаркое  и  кровопролитное  сражение...  Завтра,  надеюсь  я...  с  новыми  силами  с  ним  сразиться.  От  Вашего  сиятельства  зависит  доставить  мне  из  войск,  под  начальством  Вашим  состоящих,  столько,  сколько  можно  будет » ⁵⁷.

На  второй  день  после  сражения  Кутузов  отправил  в  Москву  полковника  Кудашева  с  письмом,  в  котором  со­общал:  « После  кровопролитнейшего  сражения,  вчерашнего  числа  происходившего,  в  котором  войска  наши  по­терпели  естественно  важную  потерю,  сообразную  их  му­жеству,  намерение  мое,  хотя  баталия  совершенно  выиграна,  для  нанесения  сильного  почувствования  непри­ятелю  состоит  в  том,  чтобы,  притянув  к  себе  столько  спо­собов,  сколько  можно  только  получить,  у  Москвы  выдер­жать  решительную,  может  быть,  битву  противу,  конечно,  уже  несколько  пораженных  сил  его.  Помощи,  которые  требую  я,  различные,  и  потому  отправляю  я  полковника  Кудашева  оные  Вашему  сиятельству  представить  лично  и  просить,  чтобы  все  то,  что  может  дать  Москва  в  рас­суждении  войск,  прибавки  артиллерии,  снарядов  и  лоша­дей  и  прочего,  имеемого  ожидать  от  верных  сынов  оте­чества,  все  бы  то  было  приобщено  к  армии,  ожидающей  сразиться  с  неприятелем » ⁵⁸.

В  тот  же  день  в  Москву  направляется  еще  один  курь­ер  с  сообщением  о  том,  что  армия  в  целях  концентрации  сил  отходит  к  Можайску  и  что  необходимо  принять  все  возможные  меры  для  укрепления  армии.  « Крайность  об­стоятельства,—  писал  Кутузов  Ростопчину,—  заставляет  меня  надеяться,  что  Ваше  сиятельство  удовлетворите  сим  моим  требованиям  в  такое  время,  когда  дело  идет  о  спа­сении  Москвы » ⁵⁹.

Не  только  к  Ростопчину  посылались  курьеры  с  прось­бами  и  требованиями  о  быстрейшем  укреплении  армии.  Один  за  другим  курьеры  мчались  в  Петербург  с  такими  же  просьбами  к  царю,  в  Военное  министерство,  в  места,  где  шло  формирование  новых  полков.  Из  Можайска  Ку­тузов  требовал  от  Лобанова-Ростовского  наискорейшим  образом  идти  с  полками  к  армии,  предупреждая  его:  « ...если  помощь,  которую  я  ожидаю,  не  последует  в  над­лежащее  время,  то  вся  ответственность  падет  на  Вас... » ⁶⁰.

Плохо  обстояло  дело  с  обеспечением  армии  продоволь­ствием.  Прибыв  к  армии,  Кутузов,  как  он  сообщает  графу  Н.  И.  Салтыкову,  был  весьма  встревожен  недостатками  в  продовольствии.  Еще  на  пути  к  Бородину  Кутузов  требо­вал  от  генерал-провиантмейстера  Н.  О.  Лабы  ускорить  присылку  транспорта  с  продовольствием  к  Можайску  ⁶¹.  Да  и  после  Бородина  он  неоднократно  просил  Ростопчина  выслать,  возможно,  больше  подкреплений  для  армии.

Как  же  реагировал  Ростопчин  на  просьбы  главноко­мандующего?  С  обычной  легкостью  он  уверял  в  наличии  больших  запасов  продовольствия  в  Москве.  Когда  же  дело  коснулось  реальной  помощи,  то  он  заявил,  что  нет  возможности  доставить  армии  подкрепление.

Несмотря  на  настойчивые  требования  Кутузова  под­держать  армию,  усилить  ее  с  тем,  чтобы  до  конца  реа­лизовать  успех  Бородинского  сражения,  ни  царь,  ни  Военное  министерство,  ни  Ростопчин  не  приняли  сколь­ко-нибудь  эффективных  мер  для  подкрепления  войск.  Армия  не  получила  ни  свежих  войск,  ни  боеприпасов,  ни  продовольствия.

В  сложившейся  после  Бородинского  сражения  обста­новке,  когда  армия,  понеся  значительные  потери,  не  имела  возможности  их  восполнить  и  тем  более  не  име­ла  резервов  для  наращивания  сил  в  ходе  наступления,  переход  к  активным  наступательным  действиям  наличны­ми  силами  совершенно  исключался.  Вот  почему  Кутузов,  сообщая  Александру  I  о  своем  решении  отвести  армию  к  Москве,  писал,  что  он  « должен  отступить  еще  потому,  что  ни  одно  из  тех  войск,  которые  ко  мне  для  подкреп­ления  следуют,  ко  мне  еще  не  сблизились... » ⁶².

Такова  была  обстановка,  сложившаяся  после  Бородин­ского  сражения.  Не  ясно  ли,  что  всякого  рода  утвержде­ния  о  якобы  наступившем  после  Бородина  коренном  пе­реломе  в  ходе  войны  лишены  основания.  Для  того  чтобы  произошел  полный  перелом  в  войне,  необходимо  было  качественное  изменение  самого  характера  боевых  дейст­вий,  необходим  был  переход  армии  от  обороны  к  наступ­лению.  Но  сразу  же  после  Бородина  в  силу  отмеченных  выше  причин  этого  не  произошло.

Одного  Бородинского  сражения  оказалось  недостаточ­но.  Пришлось  отвести  армию  к  Москве.  Кутузов,  твердо  решив  истребить  наполеоновскую  армию,  неуклонно  на­правляет  все  усилия  к  достижению  поставленной  цели.  « Когда  дело  идет  не  о  славе  выигранных  только  бата­лий,—  доносил  он  царю,—  но  вся  цель,  будучи  устремле­на  на  истребление  французской  армии  ...я  взял  намере­ние  отступить » ⁶³.  « Я  баталию  выиграл  прежде  Москвы,  но  надобно  оберегать  армию... » —  заявлял  Кутузов.  « Скоро  вся  наша  армия,  то  есть  Тормасов,  Чичагов,  Витгенштейн  и  еще  другие,  станут  действовать  к  одной  цели,  и  Наполеон  долго  в  Москве  не  пробудет»⁶⁴.  Эти  слова  имеют  глубокий  смысл.  Не  получив  резервов,  не  добившись  поворота  3-й  и  Дунайской  армий  на  главное  направление,  главнокомандующий  принял  единственно  правильное  в  той  обстановке  решение:  отступать,  чтобы  сохранить  армию,  собраться  с  силами,  а  затем  перейти  в  контрнаступление  и  разгромить  захватчиков.

¹ Дубровин Н. Ф. Отечественная война в письмах современников, 1812-1815 гг. СПб., 1882. С.99.

² Военная энциклопедия. СПб., 1911. Т.4. С.330.

³ Генерал Багратион: Сб. документов и материалов. М., 1945. С.219.

⁴ Там же. С. 226

⁵ Фельдмаршал Кутузов: Сб. документов и материалов. М., 1947. С. 143

⁶ Журнал Комитета министров 1810-1812 гг. СПб., 1891. Т. 2. Прилож.5. С.707.

⁷ Фельдмаршал Кутузов. С.144

⁸ Михайловский-Данилевский А.И. Описание Отечественной войны 1812 года. СПб., 1840. Ч.2. С.162-163.

⁹ ЦГВИА. Ф. ВУА. Д. 1078. Л. 124-131; М.И. Кутузов: Сб. документов. М, 1954. Т.4, ч.1. Док.№82.

¹⁰ Там же.

¹¹ Фельдмаршал Кутузов. С.151-152.; М.И. Кутузов. Т.4, ч.1. Док.№84

¹² Переписка императора Александра 1 с сестрой вел. кн. Екатериной Павловной. СПб., 1910. С. 82.

¹³ Там же. С.87

¹⁴ М.И. Кутузов. Т.4, ч.1. Док.№ 2, 7, 26, 41, 73.

¹⁵ Бумаги, относившиеся до Отечественной войны 1812 года, собранные и изданные П.И. Щукиным.М.,1900. Ч.8.С.88.

¹⁶ Там же. С.81; М.И. Кутузов. Т.4, ч.1. Док.№93.

¹⁷ М.И. Кутузов. Т.4, ч.1. С.80.

¹⁸ Труды Московского отдела Русского военно-исторического общества. М., 1912. Т.2. С.4;

М.И. Кутузов. Т.4, ч.1. С.79

¹⁹ Труды Московского отдела Русского военно-исторического общества. Т.2. С.4.

²⁰ Сборник исторических материалов, извлеченных из архива первого отделения собственной е.и.в. канцелярии. СПб., 1876. Вып.1. С.5-10.

²¹ Там же.

²² Там же. 22-23

²³ Дубровин Н.Ф. Указ.соч. С.64-65.

²⁴ Гутчинсон Г.Д. Английский историк русской Отечественной войны 1812 года: Пер. с англ. СПб., 1905 С.49.

²⁵ Документы, относящиеся к истории 1812 года. СПб., 1913. Ч.1, вып.14. С.83.

²⁶ М.И. Кутузов. Т.4, ч.1. С.83-84.

²⁷ Кутузов М.И. Из личной переписки//Знамя. 1948. №5. С.96.

²⁸ Отечественная война 1812 года: Материалы ВУА. СПб., 1911. Т.16. С.66-67;

М.И. Кутузов. Т.4, ч.1. С.84.

²⁹ Богданович М.И. История Отечественной войны 1812 года по достоверным источникам. СПб., 1859. Т.2. С.125.

³⁰ Михайловский-Данилевский А.И. Указ.соч. Ч.2. С.152.

³¹ Дубровин Н.Ф. Указ.соч. С.88.

³² Харкевич В.И. 1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях современников //Материалы ВУА Главного штаба. Вильна, 1900. Вып.1. С.13.

³³ {Ермолов А.П.} Записки А.П. Ермолова о войне 1812 года. М., 1865. С.188.

³⁴ Подробную ведомость численного состава Московского ополчения по состоянию на 19 августа 1812 г. см.:Труды Московского отдела Русского военно-исторического общества. Т.2. С.322.

³⁵ Михайловский-Данилевский А.И. Указ.соч. Ч.2. С.179.

³⁶ М.И. Кутузов. Т.4, ч.1. С.138.

¹ Во французской литературе, в энциклопедических словарях вместо «Бородинское сражение» широко распространено название «битва под Москвой». В книге «Наполеон» Эмиль Терзен пишет: « Название «битва под Москвой», как говориться в словаре о наполеоновской битве 6-7 сентября, неправильно. Битва развернулась на берегах реки Колоча, притоке Москвы-реки, впадающем в нее далеко от Москвы. Русский термин «Бородино» более правилен» (Tersen E. Napoleon. P., 1959. P.340).

² Вандаль А. Наполеон и Александр 1. СПб., 1913. Т.3;

Сорель А. Европа и французская революция СПб., 1908. Т.4;

Madlin L. Histoire du Consulat et de l’Empire. V.12: La Catastrophe de Russie. P., 1949.

³ Клаузевиц К. 1812 год. М., 1937. С.90.

⁴ Михневсий Н.П. Основы русского военного искусства. СПБ., 1898. С.125.

⁵ М.И. Кутузов: Сб.документов и материалов. М., 1947. С.154-155

⁶ Документы, относящиеся к истории 1812 года. СПб., 1913. Ч.1, вып 14 С.83.

⁷ Там же. С.84; М.И. Кутузов. Т.4, ч.1. С.130.

⁸ Труды Московского отдела Русского военно-исторического общества. М., 1912. Т.2. С.4

⁹ М.И. Кутузов. Т.4, ч.1. С.133

¹⁰ Михневич Н.П. Отечественная война 1812 года //История русской армии и флота. М., 1911. Т.5. С.166.

¹¹ Байов А.К. Курс истории русского военного искусства. СПб., 1913. Вып.7. С.452.

¹² Документы, относящиеся к истории 1812 года. СПб., 1913. Ч.1, вып 14 С.84.

¹³ М.И. Кутузов. Т.4, ч.1. С.140-141

¹⁴ Фельдмаршал Кутузов. С.160

¹⁵ Развитие тактики русской армии: Сб. статей. М., 1957. С.136.

¹⁶ Генерал Багратион: Сб. документов и материалов. М., 1945. С. 241.

¹⁷ Archives du Service historique de l’Armee francaise. D. C₁₇113. N 570.

¹⁸ Тарле Е.В. Нашествие Наполеона на Россию, 1812 г. М., 1943. С.54.

¹⁹ М.И. Кутузов: Материалы юбилейной сессии военных академий Красной Армии, посвященной 200-летию со дня рождения М.И. Кутузова. М., 1947. С. 90.

²⁰ Беляев В. К истории 1812г.: Письма маршала Бертье к Богарне. СПб., 1905. Прилож.С.93-94

²¹ Бумаги, относящиеся до Отечественной войны 1812 года, собранные П.И.Щукиным. Т.3. с.3-7

²² Мериме П. Собр. Соч.: В 6 т.Т.1. М., 1963. С.375

²³ Тарле Е.В. Соч.: М., 1957-1962 Т.7.С.565

²⁴ Военная энциклопедия. СПб.,1911. Т.5. С. 24

²⁵ М.И. Кутузов. Т.4, ч.1.С.114.

²⁶ Segur Ph.-P. Histoire de Napoleon et de la Grande Armee en 1812. V. 1-2. P., 1842. C.333.

²⁷ Тарле Е.В. Соч.: М., 1957-1962 Т.7.С.264

²⁸ Правила, мысли и мнения Наполеона о военном искусстве, военной истории и военном деле из сочинений и переписки его, собранные Ф. Каузлером. СПб., 1844. Ч.2. С.112.

²⁹ «Недаром помнит вся Россия...» К 175-летию Отечественной войны 1812г., М., 1987. С.84

³⁰ Михайловский-Данилевский А.И. Описание Отечественной войны 1812 года. СПб., 1840. Ч.2. С.245.

³¹ Там же. С.216.

³² Липранди И.П. Кому и в какой степени принадлежит честь «Бородинского дня»? м., 1867. С.39.

³³ Archives du Service historique de l’Armee francaise. D. C₂130. Grande Armee.

³⁴ Тарле Е.В. Соч. С.169.

³⁵ Михневич Н.П. Бородино //Отечественная война и русское общество. М., 1912. Т.4. С.26.

³⁶ Афанасьев В.А. Подлинные документы о Бородинском сражении 26 августа 1812 года. М., 1912. С.26.

³⁷ М.И. Кутузов. Т.4, ч.1.С.168.

³⁸ Липранди И.П. Указ. Соч. М.., 1867. С.71.

³⁹ Скотт В. Жизнь Наполеона Бонапарта. СПб., 1857. Т.3. С.131.

⁴⁰ Документы, относящиеся к истории 1812 года. Ч.1, вып.14. С.89; М.И.

⁴¹ Лермонтов М.Ю. Собр. Соч.: М., 1969. Т.1. С.264.

⁴² Жилин П.,Ярославцев А. Бородинское сражение. М., 1952. С.76;

Archives du Service historique de l’Armee francaise. D. C₂130. Grande Armee. Etat nominatif des officiers ties a la Journee du 7 septembre 1812.

⁴³ Жилин П.,Ярославцев А. Указ. Соч. С. 78.

⁴⁴ Отечественная война и русское общество. М., 1912. Т.3. С.32.

⁴⁵ М.И. Кутузов: Материалы юбилейной сессии военных академий Красной Армии, посвященной 200-летию со дня рождения М.И. Кутузова. М., 1947. С. 16.

⁴⁶ Duffy Ch. Borodino and the war of 1812. L., 1972. P.87.

⁴⁷ Chandler D. The campaigns of Napoleon. L., 1967. P. 807.

⁴⁸
Tersen E. Napoleon. P., 1959. P.337.

⁴⁹ Кутузов. Т.4, ч.1.С.168.

⁵⁰ Archives du Service historique de l’Armee francaise. D. C₂130. Grande Armee. Correspondence. 26 aout.-20 sept.

⁵¹ Idid

⁵² Уч. пособие  История  России  1682-1861  гг.  М.1996  г.  изд.  “Терра”-“Terra”  с.364-365

⁵³ Толстой Л.Н. Соч.: М., 1951. Т. 6. С.270.

⁵⁴ Вопр. истории. 1952. №3. С.52.

⁵⁵ Центральный государственный архив литературы и искусства СССР.Ф. 1336. Оп.1.Д.14.Л.41-42.

⁵⁶ Труды Московского отдела Русского военно-исторического общества. М., 1912. Т.2.С.12.

⁵⁷ М.И. Кутузов. Т.4, ч.1. С.151.

⁵⁸ Там же. С.158-159.

⁵⁹ Там же. С.158

⁶⁰ Там же. С.171.

⁶¹ Там же. С.114-115.

⁶² Там же. С.176.

⁶³ Там же. С.154.

⁶⁴ Русский инвалид. 1858. № 64. С.272.

!!!       Карта из Советской военной энциклопедии. М., 1976

От автора  ----------------------------------------------------------------------------------- 1

Накануне  генерального  сражения

1.  Назначение  Кутузова  главнокомандующим.  ------------------------------------------------2

2.  Стратегические  идеи  Кутузова  и  первые  шаги  к  их  осуществлению.  -------------------------4

БОРОДИНСКОЕ  СРАЖЕНИЕ

1.  Причины  Бородинского  сражения  --------------------------------------------------------------8

2.  Подготовка  к  Бородинскому  сражению; Положение  войск  перед  сражением.--------------9

3.  Бой  при  деревне  Шевардино  -------------------------------------------------------------12

4.  Перед  битвой   -----------------------------------------------------------------------------------------------13

5.  Бородинское  сражение  ----------------------------------------------------------------------15

Итоги  Бородинского  сражения  ------------------------------------------------------------------------------------20

Значение Бородинского сражения в Отечест­венной войне 1812 года  --------------------------------23

Примечания  ---------------------------------------------------------------------------------------26

Оглавление  -----------------------------------------------------------------------------------------28

Список основной литературы  ------------------------------29

PostScript:

                Выражаю благодарность Смирновой Елене за помощь в переводе французских текстов, а так же сотрудникам Российской Национальной библиотеки и библиотек Красносельского, Петроградского и Красногвардейского районов.

1) Бумаги , относящиеся до отечественной войны 1812 года, собранные П.И. Щукиным Т.1-10. М., 1897-1908

2) Вандаль А. Наполеон и Александр 1. Т.1-3. СПб., 1911-1913.

3) Дубровин НюФю Отечественная война в письмах современников (1812-1815). СПб., 1882

4) Клаузевиц К. 1812 год. М., 1937

5) Михайловский-Данилевский А.И. Описание Отечественной войны 1812г. Т.1-4. СПб.,1839

6) Тарле Е.В. Соч.:В 12 т. М., 1957-1962

7) Фельдмаршал Кутузов: Сб. документов и материалов. М., 1947.

8) Генерал Багратион: Сб. документов и материалов. М., 1945.

9) Труды Московского отдела Русского военно-исторического общества. М. Т.1-2

10) Н.А. Троицкий 1812 Великий год России. М., 1988

11) В.Г. Сироткин Отечественная война 1812 года. М.,1988

12) Советская военная энциклопедия. М., 1976