В итальянской литературе 20 века Умберто Саба (Umberto Saba) занимает
особое место. Поэт не следует модным тенденциям, а выражает в
произведениях свою творческую индивидуальность, подчас приближаясь к
опасной грани между дозволенным и недозволенным. Саба был одним из
немногих, чьи стихи шли от сердца читателя к разуму, а не от разума к
сердцу.
На формирование исключительности мировоззрения поэта повлияла прежде
всего его собственная судьба: отношение к двум различным культурам
(еврейской и христианской), сложная ситуация в семье, да и само
рождение в Триесте, портовом городе на Адриатике, который в то время
входил в состав Австро-Венгрии, и где была достаточно хорошо
распространена европейская культура. Это дало возможность Умберто
ознакомиться с философией Фридриха Ницше и с психоанализом Зигмунда
Фрейда.
После смерти поэта прошло уже более сорока лет, но несмотря на это, как
писал Джакомо Дебенетти (Giacomo Debenetti) литературный критик и друг
поэта, поэзия Сабы по-прежнему «озаряет людей и помогает им в том, что
другой современный поэт назвал «ремеслом жизни».
Жизненный и творческий путь
Умберто Саба родился 9 марта 1883 года в Триесте в семье Уго Эдоардо
Поли (Ugo Edoardo Poli), который по вероисповеданию был католиком, и
Феличиты Ракеле Коен (Felicita Rachele Coen), еврейки. Брак родителей
Умберто оказался непрочным, хотя, судя по всему, это был брак по любви,
ради которого Уго Эдоардо принял иудаизм и стал называться Абрамо. Со
своим отцом Саба познакомился в двадцатилетнем возрасте:
Mio padre e stato per me “l’assassino”,
fino ai vent’anni che l’ho conosciuto.
(da Autobiografia)
Мать наняла сыну кормилицу – словенку Пеппу, благородную любовь к
которой Саба пронес через всю жизнь. Много лет спустя, говоря о том, что
у него было две матери, воспитывавшие его «без отцовских корректив»
каждая на свой лад, он усматривал в этом «пролог…страшной жизненной
трагедии, переросшей в поэтическую трагедию Сабы».
Ранее детство Берто провел в доме кормилицы, это время навсегда
осталось для него источником самых светлых воспоминаний и этому периоду
его жизни поэт-Саба посвятит множество лирических произведений. В трех
летнем возрасте мальчик начал жить в доме матери, женщины тяжело
переживающей разлуку с мужем и много страдающей по жизни, как после Саба
напишет в одном из своих произведений: «tutti sentiva della vita i
pesi». В семье Коен было решено, что Берто пойдет по торговому делу, и
забрав мальчика из третьего либо из четвертого класса гимназии, мать
определила его учеником в один из торговых домов Триеста.
Коммерция не интересовала Сабу, поэтому в этот период он увлекается
чтением итальянской классики: произведений Петрарка (Petrarca) Фосколо
(Foscolo), Парини (Parini), Леопарди (Leopardi); заводит
интеллектуальные знакомства – со скрипачом Уго Кьеза (Ugo Chiesa), и сам
учиться игре на скрипке, а также с философом Джоржо Фано (Giorgio Fano),
с которым в 1905 году едит во Флоренцию, чтобы приобщиться к
интеллектуалам и литераторам этого города. Там Саба работает в редакции
журнала “Голос” (“La Voce”), однако не доволен этим сотрудничеством, так
как постоянно чувствует отношение к себе, как к провинциалу, и как позже
скажет в одном из своих известных сонетов «ero fra lor di un'altra
spece».
В 1907-08 годах Саба служит в армии в Салермо, гд е и появляется его
первой цикл стихов «Военные стихи» (“Versi militari”). 1909 год
ознаменован женитьбой Умберто на Лине (Carolina Woelfler), а следующий,
1910, рождением их единственной дочери Линуччи (Linuccia). 1911 год
является важным в жизни Саба-поэта: выходит (за его личные сбережения)
первый сборник лирических произведений «Стихи» (“Poesie”), подписанный
Umberto Saba. О происхождении этого псевдонима, заменившим настоящую
фамилию Поли, существует несколько гипотез. Наиболее распространенной
является та, которая связывает выбор этого поэтического имени с его
прадедушкой Samuele David Luzzato, а «саба» по-еврейски «дедушка». Также
этот выбор связывают с уважением поэта к матери и ее еврейскому
происхождению, объясняя, что «саба» по-еврейски означает «хлеб»; или же
с похожим по звучанию именем любимой кормилицы поэта (Gioseffa Schebar).
В 1911 году у Саба произошла серьезная ссора с женой и его душевные
переживания вылились в циклы стихотворений «Триест и женщина» (“Trieste
e una donna”) и «Новые стихотворения Лине» (“Nuovi versi alla Lina”). В
1910-13 Саба обращается к другим литературным жанрам: пробует писать
рассказы на еврейскую тематику, кроме того, в 1913 в театре Триеста
“Fenice” в первый и единственный раз была поставлена одноактная драма
Саба «Литератор Винченцо» (“Il letterato Vincenzo”).
После первой Мировой войны Саба пришлось всерьез задуматься о хлебе
насущном, он приобрел на деньги, завещанные теткой, небольшой магазин
антикварной книги на улице Сан Николо (Via San Nicolo), который стал для
него основным источником существования. Этот букинистический магазин
стал ненадолго его «личным» издательством, в котором Саба выпустил три
свои сборника (в их числе ранний вариант «Книги песен» (“Canzoniere”),
куда вошли стихи, написанные в 1900-1921 годах).
Расовая дискриминация в Италии (1938 год) резко изменила жизнь семьи
Умберто Саба. Они были вынуждены отказаться от букинистического
магазина, а позднее, в 1943 году, покинуть Триест и скрываться. В
течении года семья прячется во Флоренции у верного друга (Eugenio
Montale). После войны семья переезжает в Рим, где поэт наслаждается
обществом литераторов и ученых и где выходит в свет новое издание «Книги
песен». Также еще некоторое время семья живет в Милане, а позже
возвращается в родной Триест.
Последние годы жизни поэта отмечены нервным заболеванием Саба и
необходимостью находиться в больнице, а также болезнью и смертью жены в
1956 году. Именно в этот финальный период жизни поэта к нему пришло
подлинное признание, о котором так мечтал Саба (1951- il premio
dell’Accademia dei Lincei, 1953 – la laurea honoris causa
dell’Universita di Roma). Однако Умберто продолжает творить: пишет новые
циклы стихов, а также роман «Эрнесто» (“Ernesto”), который останется
незаконченным из-за смерти автора в августе 1957 года.
Саба прожил долгую и нелегкую жизнь, полную потрясений и утрат.
Эпитафия
Живой, с народом мертвым говорил я.
Прошу не лавров, а забвенья мертвый.
Литературная деятельность
Я не скрыл ни одной мысли,
которую хотел высказать.
(Байрон)
“Dal punto di vista della cultura, nascere a Trieste nel 1883 era come
nascere altrove nel 1850”. Триест лежит на пересечении нескольких
культур, и каждая из них что-то дала Сабе: на его формировании как
художника сказалось воздействие и славянской поэзии, и реалистического
венецианского искусства, и немецкого романтизма. Путь Сабы в поэзии был
абсалютно индивидуален, однажды преодолев неизбежные для начинающего
литератора влияния, до последней строки исходил лишь из собственного
поэтического опыта. В “Истории Канцоньере” (“Storia e cronistoria del
Canzoniere”, 1944) Саба признал, что в своих первых стихах, написанных в
шестнадцатилетнем возрасте на итальянском языке, он воспринимался как
безнадежный провинциал: тогда в итальянском искусстве, как и в искусстве
других стран, «назревали или уже осуществлялись стилистические
эксперименты», культурная жизнь Триеста все еще оставалась на уровне
романтизма.
На тематическом уровне поэзию Умберто Саба характеризует
автобиографичность и правдивость в изображении. Автобиографичность, так
как поэзия для Сабы прежде всего является способом самосознания и
самопонимания. Поэт создает цикл стихов под названием «Автобиография»
(“Autobiografia”), состоящий из пятнадцати сонетов, а также небольшую
поэму «Человек» (“L’uomo”), которая описывает жизнь человека от
происхождения на свет до старости и смерти. В основе поэзии Саба лежит
автобиографичность, прозаик Эльза Моранте назвала «Книгу песен»
«лиро-эпической поэмой о судьбе человека».
Реализм и правдивость в описаниях Саба очевиден при выборе персонажей -
это реально существующие люди (жена поэта Лина, дочь Линуччьа,
триестинские торговцы, старички, сидящие в кафе и т.д.). Также у Саба
присутствует правдивость и точность в назывании и изображении местности,
однако необходимо отметить поверхностное описание пейзажев и сцен
повседневной жизни, это не натуралистические описания, на основе которых
можно воспроизвести картину вплоть до мельчайших подробностей. Пейзажи
Саба отображают его личностное восприятие окружающего мира, это как
зеркало в котором отражена, но в то же время в некоторой степени
преломлена вселенная.
…Trieste ha una scontrosa
grazia. Se piace,
e come un ragazzaccio aspro e vorace,
con gli occhi azzurri e mani troppo grandi
per regalare un fiore;
come un amore
con gelosia.
…La mia cittа che in ogni parte и viva,
ha il cantuccio a me fatto, alla mia vita
pensosa e schiva.
(Triest?†
Автобиографичная лирика была дневником поэта, отразившим и «светлое
отчаяние» молодого Сабы и бесконечную скорбь несчастного, потерявшего
все, что у него было:
Все отнял у меня фашист неумолимый
и гитлеровец-враг.
И, однако, Саба не был пессимистом. Поэзия отождествлялась для него с
надеждой, даже с уверенностью, что «в зле предельном всегда живет
предвестие добра».
«Обыденность» и «понятность» у Саба. Литературный критик Дебенетти
отмечает, что поэзия Саба характеризуется прежде всего своей
обыденностью (la quotidianita), которая избражается ясным и доступным
языком. Однако описание обыденности у Сабы отличается от той, что у
поэтов-сумеречников (poeti crepuscolari). Как объясняет Пранкраци
(Prancrazi), у Сабы нет ни свойственного сумеречникам утомления от жизни
(как у Кораццини (Corazzini), ни иронии над аристократией (как у Гоццано
(Gozzano).
Язык поэзии Саба прост и понятен. Поэт работал над словом, заменяя во
имя простоты вычурные обороты более обыденными, идя от восклицания к
повествованию, от назидательности к исповеди, от искусственности к
искусству. Он не боялся прозаизмов: следуя своей поэтической интуиции,
Саба продолжал обращаться к обыденной лексике, которая в зависимости от
лирической задачи, в одних случаях получала перевес над сугубо
литературной, в других сводилась к некоему условному минимуму. Строгий
метрический стих, закрытые классические формы (сонет, канцона,
видоизмененные терцины), каноническая рифма нисколько не мешали этому
процессу, хотя и делали его менее очевидным, чем он был на самом деле.
«Чувство современности, редкий поэтический слух и ощущение слова помогли
Саба преодолеть инерцию формы, и заставить по-новому зазвучать и
любезный многим поколениям классиков одиннадцатисложник, и самые что ни
на есть банальные рифмы,» - отмечает Е. Солонович.
Зрелый Саба отдавал предпочтение белому стиху. Иногда поэт «сдобривал»
стихотворение одной-двумя рифмами, иногда оставлял последнюю строку в
густо зарифмованном стихотворении нерифмованной. В тех случаях, когда
Саба обращался к рифме, он нередко брал за образец классическую систему
итальянской канцоны, где рифмующиеся слова далеко стоят друг от друга,
благодаря чему рифма как бы отступает в тень, становиться ненавязчивой,
не нарушает внутреннего синтаксиса поэтической речи.
«Книга песен» С 1913 года Саба задумал создать цикл стихотворений,
который бы стал повествованием о его жизни. В первом издании Кацоньере
в 1921 году двести поэтических произведений разделены в хронологическом
порядке на десять книг. Таким образом, в этом «лиро-эпическом
произведении» нашли отражения все значительные этапы в жизни автора:
первые три года детства, проведенные в доме кормилицы (Poesie
dell’adolescienza), времяпрепровождение во Флоренции (Poesie
fiorentine), служба в армии (Versi militari), любовь (Triete e una
donna), участие в первой мировой войне (Poesie scritte durante la
guerra).
Во втором (Рим, 1945) издании Канцоньере, как и в последующих, Саба
перегруппировал предшествующий материал и существенно его дополнил.
Завершение построения сборника «Канцоньере» произошло после смерти
автора в издании 1961 года, когда, согласно посмертной записке поэта,
были добавлены «Эпиграф», написанный в 1948 году в момент морального
кризиса, и «Шесть стихотворений, написанных в старости» (Sei poesie
della vecchiaia, 1953-54).
Таким образом, более четырехсот стихотворений составляет основу «Книги
песен», которая является длинным автобиографическим рассказам,
оставленным Саба потомкам.
Дословно: «Мой отец был для меня разбойником,
До двадцатилетнего возраста, когда я с ним познакомился».
(из сб.
«Автобиография»)
Дословно: «я был среди них другого вида».
Cesare Segre, Clelia Martignoni. Testi nella storia. Volume 4. Anno
1992. – P.630.
Etruria On Line – Rivista culturale – RUBRICHE - Poesia
Если говорить о культуре, то родиться в Триесте в 1883 году было все
равно, что родиться в любом другом месте в 1850-м. (Умберто Саба.
История Канцоньере)
